Последняя банши. Красная свадьба
Шрифт:
— И ты…
— Нет, я не убил его, хотя очень хотел. Мне даже показалось забавным то, что нужно тебя найти, выследить. Я мечтал, как заберу тебя и выращу для себя. Я только раз смог увидеть тебя сразу после рождения. Ты лежала в колыбели. Белокожая малютка с глазами цвета тьмы, в которых я погряз на веки вечные. — В словах не смотря на жесткий тон, прорезалась нежность, безграничная, такая же сладкая, как и в его пальцах, которыми он продолжал поглаживать мою кожу. — Но ты попала в ополчение! Я был уверен, что это твоя бабка придумала. Старая как то заподозрила, что я вот-вот осуществлю свой план и спрятала тебя у повстанцев. Я искал
— Моя мама?
— Это не я ее убил. — Он вскинул руки в воздух, как бы сдаваясь. — Она сама это сделала, Морена. Она, так же как и ты не желала быть самкой для разведения и предпочла умереть. Мы поняли это слишком поздно. Я тогда даже подумал, что Варис действительно любил ее. Уж слишком велико было его горе. Что еще ты хочешь узнать?
За стеной было слышно топот солдат, но нас на удивление никто не беспокоил. Великий трепетно сжимал мои пальцы, создавая вокруг нас отдельный мир, который никогда не столкнется с тем, что за его границами. В его глазах продолжал гореть огонь, но сейчас он напоминал мне похоронные костры.
— Почему наши руки зажили так быстро во время церемонии?
— Ах, это. Ничего удивительного, просто быстрая регенерация. Ты же носишь моего ребенка. — Он погладил мой живот и в моей груди свернулось что довольное и урчащие. По всей видимости, ребенку нравились прикосновения отца. — Я хочу спросить тебя Морена. Если бы сейчас я предложил тебе стать моей женой, матерью моих детей, согласилась бы ты?
Я оторопела и глупо хватала воздух, чувствуя фантомное удушье.
— Хотя нет, не отвечай. Я буду верить в то, чего бы мне хотелось. — Он один рывком перевернул меня и уложил на кровать, оказавшись сверху.
В голове созрел безумный, неестественный вопрос, который прозвучал в воздухе раньше, чем я поняла что сделала:
— Почему ты так сильно хочешь, что бы я тебя ненавидела?
— Этому есть причина. — Моя курточка отлетела в сторону, отброшенная сильной рукой Великого. — Как сильно ты начинаешь ценить то, чего тебя решают насильно? — Голодные руки мужчины сжали обнаженную грудь, приласкав по пути, вставшие от жара соски. — Ты ненавидела меня всем своим сердцем, и ценила своих… мужчин еще больше чем раньше. — Он выплюнул это слово, ядовитой ревностью пропитывая воздух вокруг. — Я не хотел, что бы ты привязывалась Морена. Все что ты думала обо мне, все, что впитала в своем ополчении, должно было сыграть мне на руку, стоило только поддерживать образ.
— Зачем? — Простонала я, ощутив горячее дыхание на уровне пупка.
— Моей магии почти не осталось. И все что я мог сделать, что бы не оставить этот мир на растерзание демонов людского желания власти — сделать наследника под стать себе, но с другими представлениями о мире.
— Я… Я не понимаю. — Я вырвалась из его рук и села, но вместо ответа, мужчина придвинулся ко мне, и резко дернул ткань штанов, что треснув по швам, отлетела в сторону бесполезной тряпкой.
— Кем ты будешь после моей смерти? — Резко спросил он, нависая сверху на вытянутых руках. — Ты будешь королевой-регент, потому что ты мать моего сына. — Он вновь опустил руку на мой живот, и я заметила, как менялся его взгляд, стоило ему прикоснуться ко мне. — Он будет другим. Не таким, каким все видят меня, ведь его воспитает бывший инсургент. У него будет шанс исправить мои ошибки, и ты ему в этом поможешь. Ты многого не поймешь сейчас, может быть позже, а может и никогда. Но это не важно. — Он опустился и поцеловал меня, едва касаясь губ. — Прошу, подари мне то, что было тогда, на той поляне. — Он мечтательно улыбнулся. — Никогда такого не испытывал.
Его голос был тих, не свойственно ему нежен и, вдохнув воздух, я неожиданно поняла, что он действительно прощается. Не умело, по своему, но испытывая всю гамму чувств, которыми жаждал со мной поделиться, что бы хоть немного снизить боль перед предстоящим расставанием.
Я сама обхватила его бедра ногами, сама прижала его лицо к своим губам, и тут же была награждена горячими, голодными ласками. Великий упивался мной как страдающий от жажды зверь, впервые за долгие дни нашедший воду. Я царапала его спину, оставляя кровавые раны от ногтей, но он только продолжал целовать меня, иступлено, бросаясь с головой в этом омут взаимной страсти.
Мне было легко. Я не видела больше Великого и ужасного, что разрушал мою жизнь. Передо мной был только несчастный мужчина, которому пришлось принять множество тяжелых решений. Мужчина, которому были не свойственны чувства, но которые он со страстью фанатика пытался понять. Он не желал мне зла, хоть и делал все, что мое сердце вырастило броню, под корку которого ему никогда не попасть. Он делал все, что бы я никогда не скучала по нему, вычеркнув из своих мыслей как страшный сон.
— Мы где то сломались. — Прошептала я, прижимаясь к его голому торсу в поисках точки опоры в его плечах.
— Я не жалею. Ты лучшее, что было в моей жизни. Я не могу больше делать тебе больно, это как идти против себя. Прости меня, если я останусь шрамом на твоем сердце. — В этот момент горячий ствол наполнил меня, растягивая нежные стеночки, выдавливая из меня протяжный стон.
С каждым ударом он вымещал на мне свою боль, но вместо того, что бы сражаться, противиться, я выпивала ее, освобождая его душу. Я до боли в пальцах впивалась в его твердую кожу, не считая секунды, что летели мимо, словно хищные птицы, приближая нас к пику, который хотелось растянуть до бесконечности. Я дарила ему себя. Как последнее желание приговоренного к смерти.
Под пальцами чувствовались прорвавшиеся наружу чешуйки, но я лишь шептала его имя, чередуя его со стонами, сходя с ума от странной незваной боли в сердце.
— Торос… Да, да!… Торос… — Мне не хватило бы сил выпить его до конца, но острое, проникающее в вены и концентрирующиеся в низу живота удовольствие выбило из головы все мысли, разбивая меня в его руках на миллионы осколочков, которые никогда не соберутся в первоначальном виде.
Мужчина зарычал, почувствовав как запульсировало мое тело в его руках и с протяжным, хриплым рыком закончил в меня, сминая под собой в резком порыве нежности. Он продолжал мять ягодицы, уткнувшись носом в сгиб плеча, и покрывал его медленными горячими поцелуями.
— На целую вечность остался бы в тебе. Навсегда.
Казалось, все, что происходило между нами только что сгорело в синем пламени страсти. Меня больше не мучали фантомы его ярости, не пугали дикие горящие глаза, а его присутствие не вызывал желание взорваться от гнева.
— Сейчас мне кажется, что я такой дурак. — Он потерся носом о мою щеку. — Я потерял столько времени и сил, на то, что бы ты меня ненавидела. Я сейчас я больше жизни хочу, что бы ты меня любила, Морена.
— У нас не получиться. — Ответила я, но он неожиданно легко улыбнулся и кивнул, едва задевая лбом висок.