Последняя битва
Шрифт:
— Леша, я тут за стеночкой посижу, — вступил в разговор майор, мявшийся у порога. — Не буду вам мешать.
— Хорошо, Сергей Иванович, — кивнул я.
Я уселся напротив Ани, тетка вытащила из кармана коробок спичек, и зажгла свечу. Веселый огонек заплясал в полумраке помещения, озаряя желтым светом наши лица. А дородная дама уже подхватила лежащие на тумбочке у входа папочки с меню, раздала нам и угодливо застыла с блокнотиком и ручкой, извлеченными из большого кармана передника.
— Чего изволите?
— Ань, что будешь? — спросил я, пробегаясь взглядом по строчкам блюд.
— Я? Не знаю, — растерялась зеленоглазка, рассматривая меню. — Может, просто сока закажем? У меня денег нет.
—
— Тогда бутерброд с колбасой и сока виноградного, — вздохнула Аня. — Хватит, пожалуй.
— Э, нет, так дело не пойдет, — возмутился я. — Ты, когда последний раз ела? Только честно.
— Утром, дома ещё, — призналась Аня и сразу торопливо добавила. — Но я не голодна.
— Понятно, придется брать дело в свои руки, — вздохнул я и впился взглядом в меню. — Значит так, уважаемая. Пока соорудите нам четыре бутерброда. Парочку с бужениной, два с красной икрой. Кувшин соку виноградного, как девушка просила. А потом шашлыка говяжьего, грамм четыреста, думаю, хватит, с соусом, естественно.
– Десерт к шашлыку? — деловито спросила тетка, черкая в блокноте.
— Давайте с зеленью. А помидоры, огурцы есть? — спросил я,
— А як же, — гордо подбоченилась тетка. — Все е. Колхозное. Прямо з теплиц привозят.
— Отлично. Ну и хлеба белого. Хватит, пожалуй.
— Спиртное? — деловито осведомилась тетка.
— Не нужно, — решительно отмел я. — Соком обойдемся. А, да ещё. Когда с шашлыком разберемся, две чашки кофе и корзиночку с эклерами принесите. И хватит, пожалуй.
Женщина спрятала блокнот в карман передника и величаво удалилась.
— Ничего себе, — Аня с интересом обозрела зал и повернулась ко мне. — Знаешь, у меня такое впечатление, что это не наяву происходит, а в каком-то сне. А ты не мой одноклассник Леша — а сказочный восточный принц, который долго прятался среди обычных людей. Потом открыл свою таинственную пещеру Аладдина, набил карманы сокровищами и перестал таиться. Или загадочный шпион, выполняющий тайную миссию по спасению мира. Колись, Шелестов, что это всё значит?
— А принц на белом коне, или без? — попробовал отшутиться и аккуратно съехать с темы я.
— Шелестов! — в голосе одноклассницы прибавилось металла. — Не дури. Что с тобой произошло? Куда ты исчезал? Кто эти люди в машине, сопровождающие тебя?
— А что говорить, Ань? — я развел руками. — Извини, хотел бы не могу. Это не моя тайна, вернее не только моя — государственная. Связан словом и обязательствами. Может, когда-то и расскажу. Сейчас не имею права.
Николаенко недоверчиво прищурилась. Минуту внимательно рассматривала меня зелеными глазищами, вздохнула и спросила:
— Помнишь, в сентябре я тебе сказала, что ты очень изменился? Держишься и ведешь себя иначе, будто не десятиклассник, а взрослый мужчина?
— Помню, — подтвердил я, и замолчал, ожидая продолжения.
— Так вот с тех пор это впечатление только усилилось, — многозначительно добавила девушка. — Сейчас в тебе от школьника почти ничего не осталось. Со стороны смотришься, как молодой, знающий себе цену парень, занимающий руководящую должность. Вопрос. Куда пропал прежний Леша?
— Просто повзрослел, — улыбнулся я. — Жизнь заставила.
— Вот так сразу? В один момент?! — девушка иронично подняла бровки. — Так не бывает.
— Сам бы не поверил, — я тяжело вздохнул. — Но в жизни ещё и не такое бывает. Точно тебе говорю. И вообще, очень прошу, давай сменим тему. Врать тебе не хочу, а правду говорить не могу. По крайней мере, сейчас, а потом видно будет.
— Хорошо, — после минутной паузы согласилась Аня. — Тогда расскажи то, что можешь. Например, что у тебя со школой? Ты её оканчивать вообще думаешь? Тихо зашел к директору вместе с какими-то взрослыми мужиками, забрал документы и исчез, даже толком не попрощавшись с нами. Между прочим, ребята на тебя за это до сих пор обижаются. Особенно Паша возмущался. Неделю успокоиться не мог, тебя ругал.
— Знаю, нехорошо получилось, — я скривился как от зубной боли. — Но по-другому никак не мог. Пойми, не я один всё решаю. Есть ещё старшие товарищи. И они, к моему огромному сожалению, настояли, чтобы забрать документы по-быстрому и сразу уехать.
— А с окончанием школы, что? — напомнила Аня. — Ты учиться продолжаешь или бросил?
— В школе уже закончил, — торжествующе улыбнулся я. — Даже аттестат получил, экстерном. Начальники у меня строгие, приходилось, и работать, и к экзаменам готовиться. Две недели дали, чтобы всё сдать. Правда, учебниками обеспечили и преподавателей нашли, чтобы помогли. У меня голова от наук голова уже пухла. По пять-шесть часов ежедневно за учебниками сидел. Экзаменовали меня заслуженные учителя, с кучей наград, грамот и медалей. Каждый индивидуально тиранил, без ограничения времени. Суровая тетка в очках с толстенными линзами, лохматый чернявый мужичок с печальным взглядом сынов Сиона, исполненным вековой мудрости. Двое даже преподами вузов были: настоящий профессор с бородкой клинышком, и англичанка, молодая, но очень уверенная в себе мадам, с холодным оценивающим взглядом. Очень старались меня завалить, но не вышло. Только по химии, очкастая тетка «трояку» влепила. Профессор по алгебре и геометрии два часа гонял, все подловить пытался, потом так увлекся, что забыл, где находится, и на институтский курс высшей математики перешел. Пытался меня поймать на решении систем методом Гаусса. Пришлось возвращать старичка на грешную землю и напоминать, что вообще-то это далеко не школьная программа. Правда, профессор вредным оказался. И с кряхтеньем мне четверку «нарисовал», якобы за какие-то неточности. Ну и по физике, чернявый, тоже погонял как следует. А когда мы с ним спорить о теореме Ферма начали, он очнулся, поморгал озадаченно, махнул рукой и поставил мне «отлично». Что ещё? Сочинение я сразу написал на «пять». Литературу и историю тоже легко сдал. А с англичанкой вообще смешно вышло. Она сперва сидела такая строгая, с надутыми щеками и поджатыми губами. А потом, даже называть меня «коллегой» начала, когда разговорились об особенностях и отличиях английского бриттов от инглиша янки. Так что с аттестатом у меня всё в порядке, уже имеется.
— Что, правда, все сдал? — удивилась Аня.
— Истинная, — я прижал руку к сердцу. — Клянусь своей седой бородой.
— У тебя её нет, — улыбнулась девушка.
— Хорошо, тогда твоей, — покорно согласился я.
— Где ты у меня увидел бороду? — в зеленых глазах Николаенко прыгали веселые бесенята.
— Так конечно, не видно, — я преувеличенно внимательно осмотрел её лицо. — Но ведь где-то она должна быть?
— Перестань, — меня шутливо ударили по руке.
— Хочешь веселую историю из жизни? — поинтересовался я.
— Хочу, — с готовностью откликнулась Аня.
— Мой знакомый учился в одном институте. Так вот у него в группе куратором был старенький профессор — Абрам Моисеевич Вайнштейн. Сопромат преподавал. Вредный старичок был. Очень не любил, когда пропускали его лекции и групповые занятия. Регулярно отмечал присутствующих, а у тех, кто не пришел, требовал справки о болезни. Иначе не пускал в аудиторию и экзамены у прогульщиков не принимал. Вот такой был принципиальный. Но зрение без очков у него было хреновое, и справки он никогда пристально не рассматривал и не читал. Мельком глядел, отмечал наличие печати и клал к себе в рабочую тетрадку. Но как-то однажды, перед занятием, ему бес в голову стукнул, посмотреть, чем там болели его студенты.