Последняя черта
Шрифт:
Он гладил её по плечам, утыкался носом в волосы, любил — молча, осторожно, со стороны, не подходя ближе, чем она позволит. Дышал тепло, даже жарко, не издавал ни звука, позволял жить и переживать всё, что могло в ней сейчас твориться. Не задавал вопросов, только старался быть рядом, никогда ни в чём не обвиняя. Он не задумывался о её недостатках, как человек не задумывается, каким воздухом он дышит.
Поэтому у Алисы и сносило крышу всякий раз, когда подобное происходило. От того, как она чувствовала его отношение к себе, а не ощущать этого было невозможно. Сейчас, находясь на грани нервного срыва, она ужасно боялась всего — что он уйдет, что вдруг может ударить, что просто исчезнет, а Алиса
— Т-ты, — кое-как проговорила Каста, уткнувшись Ворону в здоровое плечо. — Ты кретин. Сволочь! Зачем ты полез на тот ёбанный чердак? Что они там делали с тобой, Господи...
Алису передёрнуло.
— Я боялась, понимаешь? Страшно... Чёрт. — Вырвался нервный смешок, а речь почти слилась в бессвязное бормотание. — Мне никогда не было так страшно.
— Я здесь, с тобой, видишь, — отвечал вечно-спокойный-Ворон, вечно-уверенный-Ворон. — Я всегда буду возвращаться к тебе, Призрак.
И снова целовал в висок, в лоб, куда дотягивался. И снова сам прижимал ближе, как будто и не чувствовал боли, а всё, что видела Алиса до этого — игра её собственного воображения.
— В этом нет твоей вины, тебе нечего больше бояться, — отвечал вечно-сильный-Ворон и вечно-заботливый-Ворон тоже. — Всё закончилось, дыши. Всё закончилось, моя жизнь, моё счастье, — шептал вечно-честный. — Я всегда буду рядом.
Алиса верила. Просто потому, что верить было больше некому. Не себе же? Лёха слетел с катушек и вряд ли действительно на них вернулся, Таша вовсе забивалась в угол, и смотреть на неё было ещё страшнее, чем на себя. На Доктора? Алиса судорожно пыталась понять, за кого ей можно уцепиться, слышала ровный голос Ворона и постепенно, медленными шажками шла на него, точно на свет в конце тоннеля. Хрен знает, что там, за ним, но идти-то больше некуда, а в темноте сидеть как-то не очень приятно.
«Все вы так говорите, — меркла наглая мысль, — поголовно, сука».
А чёрное солнце слепило своим особенным светом, от которого пахло костром, сыростью ночи и пряным глинтвейном.
— Прости. — В один момент, резко собрав себя по кусочкам, Алиса чуть отстранилась — мягко и неловко. — Тебе... больно ведь.
— Хорошее обезболивающее, — пожал плечом Ворон. — А за тебя больнее.
_______________________________________
Вот тебе и на. Вот тебе и «солнце». Яркая луна, грязное оконце. Выстрел прозвенит. Бабочка в ладонях. «Вот тебе и на», — прошуршало горе. «Вот тебе и на», — прошуршала плаха. Тянешься в петлю, мочишься от страха. Холодно в груди — эти ваши чувства: «Вот тебе и на — прошуршали. — Пусто».
Выстрел прозвенит. Разлетятся утки. Если не болит — значит, уже сутки. А свою любовь уноси в могилу, чтоб шептать потом: «Призрак, я не сгину». Чтоб касаться вновь, пропускать сквозь пальцы, умолять её: «ты со мной останься!»
Вот тебе и на.
На исходе века
ворон без пера
—
призрак человека.
Авторство: Феалин Эдель
Глава 10.1
Шуршали травы под кроссовками. Слишком громко шуршали. Приходилось корректировать направление, чтобы идти вместе с потоками ветра — и шуршало вокруг всё. Какая-то лесостепь — редкие деревья, кусты, высокие стебли. Ворон держал наготове навороченную снайперку, топая к высокой каменной горке. Пальцы касались гладкой сенсорной панели, снятого с предохранителя выезжающего из корпуса спускового крючка. Его раздражало, что винтовка ничего не весит, а он к этому ещё не привык. Почти дошёл, окинул горку взглядом — на лысой каменной верхушке завывал ветер.
— Лёха, медленно двигайся вперёд. Актёр, прикрывай его спину, следи за обстановкой, включи тепловизор. Марц, подрубай мимика и держись метрах в трёхстах сбоку, — тихо проговорил он в удобную, но тоже маленькую и лёгкую ушную рацию.
Только в Бельгии производили такое чёткое, прагматично структурированное, исключительно миниатюрное оружие. Ворон выбрал вооружение и примочки этой страны из соображений стратегии и нового опыта. Мог себе позволить такие эксперименты.
Лёха представлял Россию — действительно надёжные и качественные пистолеты, автоматы для ведения военных действий. Актёр предпочёл США — новейшие разработки в слежении. Датчик движения, тепловизор, лазерная пушка — идеальная только на близком расстоянии, а на дальнее тупо не добивающая. Марц выбрала Австралию, куда съезжались лучшие учёные, чтобы посоревноваться в поехавшей кукухе, не иначе. Костюм мимика идеально имитировал окружающее пространство, позволяя подобраться куда угодно. Зато и пушки никуда не засунешь, только холодное оружие.
Ворон же устроился в высокой траве, поместив винтовку на подставку, и наблюдал за своей группой, видя только весьма профессионально перебегающего из укрытия в укрытие Лёху и неуверенного Актёра, усердно, впрочем, мотающего головой в странных зелёных матовых очках.
— Местность пересечённая, мать её, — выругался Герасим.
— Тихо, — раздался спокойный голос в связном устройстве. — Только по делу.
Три синхронных молчания в ответ. Меланхолия медленно выдохнула, чуть подвинулась на каменистом выступе и прильнула к оптике. Опять лёгкое шебуршание. Чёлка мешалась. Мел не щурилась, прицел прекрасно справлялся со своей функцией увеличивать и отдалять.
— Вижу Актёра.
— Где?
— Под твоим выступом.
«Кто бы сомневался», — ругнулась про себя девушка, давя раздражение в зародыше.
— Попробуй снять, и меняй сразу позицию.
На автомате Меланхолия нашла Алису. Девушка сейчас действительно целилась куда-то ниже неё, метров на пятьдесят. Сама снайпер расположилась на выступе скалы, до которой умоталась ползти с СТ-76 за спиной. Но, раз в неё никто до сих пор не целился, сделать это незаметно удалось. Тем более, что отходной путь Мел себе приметила. В подобных местах всегда имелись такие ходы, и в данный момент девушка лежала в метре от него. А за спиной — скала, не подступиться. Только если с вершины, но туда пробраться было невозможно. Да и вершина совсем голая, заметить противника — раз плюнуть. Меланхолии же требовалось только одно резкое движение, и она пропадёт в тоннеле, но перед этим у неё стояла чёткая задача — вальнуть Ворона.
— Изабель, у тебя получится пробиться?
— Не уве-е-ерена, — протянула девушка, — слишком сложная система. Мне нужно прикрытие, напоминаю.
— Будет, — оживился Герасим. — Мел?
— Осторожнее.
Гера что-то пробормотал недовольно, но огрызаться на предостережение не стал. Единственный служивший в армии, он до сих пор умел слепо подчиняться, хоть голову сапогами ему и отбили порядочно — так иногда Меланхолии казалось.
На войне все средства хороши. И раз Изабель перепала ей, почему бы не воспользоваться? Игра грязная, зато приведёт к победе. А победить хотелось.