Последняя экспедиция «Витязя»
Шрифт:
На следующий день местные газеты дали довольно подробную информацию о советском корабле, о состоявшейся на нем пресс-конференции. Через день откликнулись и центральные французские газеты.
После пресс-конференции гости осмотрели судно и корабельные лаборатории. А в полдень они были приглашены в кают-компанию обедать. Повар наш, конечно, постарался! За моим столиком сидели оба инженера из «Комэкса» и научный руководитель этого учреждения доктор Ксавье Фруктюс.
После обеда мы с Аксеновым и доктором Фруктюсом поехали в «Комэкс», на противоположный конец города. Путь наш лежал мимо Старого порта по длинной, очень живописной набережной Корниш, идущей вдоль берега моря, на восточную окраину города.
В «Комэксе» мы увидели много любопытного. Я не описываю специальную лабораторию, комплекс связанных друг с другом камер высокого давления и т. п. Все это мне приходилось уже описывать. С интересом посмотрели новый фильм, цветной, озвученный на русском языке и показывающий спуск пяти акванавтов в море на глубину 500 м. В специальном герметизированном колоколе их опускали на дно, где они по очереди выходили из колокола, работали на грунте (соединяли и монтировали трубы, производили автогенную сварку). После дня работы их поднимали в том же герметизированном колоколе на палубу, состыковывали с жилой барокамерой, где они продолжали находиться под тем же давлением. Назавтра они работали снова, и так, без декомпрессии, трудились несколько дней до завершения всего цикла работ. Декомпрессию производили только один раз перед окончательным выходом из барокамеры. Такой режим работы у нас называют бездекомпрессионным спуском или методом ДП (длительных погружений). Работники «Комэкса» нам рассказали, что этот фильм они показывали Л. И. Брежневу во время его визита во Францию и посещения «Комэкса».
Доктор Фруктюс пригласил нас к себе домой, где показал поднятые со дна Средиземного моря предметы — греческие и римские амфоры, обросшие водорослями и баланусами — морскими желудями (рачки из семейства усоногих раков), куски затонувших кораблей еще античных времен и т. п.
Пока мы с А. А. Аксеновым были в «Комэксе», биологи во главе с Н. Г. Виноградовой и Д. В. Наумовым посетили марсельский университет «Люмини», специально отделы океанографии и морской гидробиологии. Отдел океанографии состоит из двух лабораторий — биогенных элементов и первичной продукции. Отдел морской гидробиологии более обширный по тематике. В нем шесть лабораторий: лаборатория мейобентоса, изучающая мелкие придонные организмы размером от 0,05 до 0,45 мм (эти организмы — важное звено в пищевых цепях в море), возглавляется крупным ученым А. Дине, создателем этого направления в гидробиологии. Кроме того, есть лаборатории планктона, обмена веществ морских животных, биохимии, экологии морских организмов, изучения и регистрации движений морских животных.
Университетские лаборатории поддерживают тесную связь с находящейся в Марселе Андумской морской биологической станцией. Там же студенты и преподавательский персонал проводят свои экспериментальные работы. Наших сотрудников отдела бентоса особенно интересовала методика сбора и изучения мейобентоса, разработанная в лаборатории А. Дине. В Институте океанологии АН СССР исследования мейобентоса впервые начаты в 65-м рейсе «Витязя» Н. Г. Виноградовой.
Особенно привлекали наших биологов Океанографический центр и связанная с ним Андумская морская биологическая станция, одна из крупнейших во Франции. Она действительно очень интересна. Океанографический центр и станция возглавляются крупным зоологом и океанологом Ж. М. Пересом. К сожалению, во время нашей стоянки в Марселе профессор Перес был в отъезде, но его представляла его милейшая и ученая супруга. Андумская станция прекрасно оборудована, и на ней работает много способных молодых ученых. Работы ведутся во многих морях — у материковых берегов, у островов и в открытом море до глубины 5000 м. Персонал станции насчитывает 150 человек, из них около 100 научных сотрудников. В лабораториях имеется ряд новых специальных установок, в частности для химических анализов загрязнения морской воды, много специальных аквариумов для проведения экспериментальных работ. Станция располагает четырьмя небольшими судами для работ на шельфе.
Впечатляет богатая библиотека, которой «витязяне» передали книги, труды Института океанологии: оттиски, карты. На станции работает много исследовательских групп: экофизиологии морских пелагических беспозвоночных; продуктивности пелагиали в районах поднятий и дивергенций; загрязнения и охраны морской среды; фауны твердых субстратов; фауны коралловых рифов; продукции бентоса; микробиологии и протофитов — биохимического взаимоотношения между бактериями и одноклеточными водорослями; обмена веществ в слое бентоса; физиологии и разведения рыб.
Неутомимые Д. В. Наумов, К. Н. Несис и О. Н. Зезина нашли время посетить и Марсельский музей естественной истории (отделы зоологии, палеонтологии, минералогии), а также аквариум морской и пресноводной фауны. В музее превосходные коллекции ископаемых морских животных, включая многих представителей плеченогих, головоногих моллюсков, рыб и др. Было бы полезно в музеях СССР организовать такие собранные воедино коллекции.
11 марта. Сегодня воскресенье. Решено с Т. С. Рассом и Л. Ф. Помазанской, моими верными спутниками во всех походах, пойти в город и посетить собор Нотр Дам де ла Гард, а проходя мимо Старого порта, посмотреть рыбный базар. Нас базар интересует с научной точки зрения. Уловы рыбы нашими тралами и другими снастями были очень невелики, и многих представителей средиземноморской ихтиофауны мы не добыли. Может быть, на базаре мы добудем головы от рыб, только что привезенных с моря, и сможем взять мозг для анализа. Действительно, базар был бедным, но рыбаки и торговки (жены рыбаков) заверили, что завтра товара будет больше. Мы решили, что собора Богоматери, покровительницы моряков, на сегодня будет достаточно для нас. Поднялись в гору, к собору, стоящему на высоком холме за стенами старинной крепости. Наверху очень сильный ветер, но вид прекрасный. Открытая Марсельская бухта, островок Сен-Жан, на котором старинная крепость, а несколько дальше — остров Иф, где высится замок Иф — знаменитая тюрьма, куда заключали противников господствовавших режимов. Ее стены повидали людей самых различных убеждений. Там сидели и враги Людовика XIV и Наполеона, и приверженцы Наполеона, бонапартисты, после восстановления королевской власти, и деятели Парижской коммуны.
В соборе шло богослужение — месса. Зашли внутрь. Все стены увешаны моделями кораблей, приношениями моряков своей покровительнице марсельской богоматери. Поднялись на самый верх крепости, где ветер еще сильнее. Там, у ног золоченой богоматери, открывается грандиозный вид. Постояли, держа береты, чтобы не улетели. Стали спускаться вниз по одной из многочисленных лестниц, высеченной в скале. Лестница приводит на набережную Старого порта. Здесь, на набережной, много недорогих ресторанчиков. Почувствовав голод, мы вошли в один из них, чтобы отведать марсельской, провансальской еды. А что может быть типичнее, характернее знаменитой марсельской буйабесс. Это сложное рыбное блюдо из вареной рыбы разных сортов, моллюсков (устриц или мидий), раков или крабов, густо сдобренное всяческими пряностями. Настоящая буйабесс — это произведение искусства. Я уже пробовал это блюдо, мне оно нравится, но надо же просветить и товарищей, в первый раз попавших в Марсель.
«Если ты хочешь иметь солнце в своей тарелке, то сделай буйабесс», — говорится в стихотворении одного местного поэта. И в нем же дается детальный рецепт приготовления настоящего марсельского буйабесса. Что касается пряностей, приправ, то в стихе указываются все необходимые ингредиенты — перец, лук, чеснок, тмин, укроп, петрушка, лавр, цедра, шафран, сообщается последовательность введения в кипящий суп, точнее, в уху рыб, моллюсков и т. п. Это горячее, наперченное, душистое, обильное рыбное блюдо съесть невозможно, не запивая достаточным количеством сухого прованского вина.
Познакомившись с гастрономией Прованса, мы походили по центральной улице Марселя, знаменитой Каннебьер с ее магазинами, кино, ресторанами, кафе. Полная движения, шума, поражающая многоязычным говором, эта улица не похожа на парижские, кажущиеся чинными после шумного, пестрого Марселя. Усталые, дотащились до остановки автобуса, уехали в порт, добрались до своего дальнего причала, до родного, уютного «Витязя», до своих коек.
Особенно запомнился следующий день. Рано утром наша тройка отправилась снова в Старый порт, на рыбный базар. В центре Старого порта причалены рыболовецкие суда, небольшие моторно-парусные «посудины», по-нашему, северному, их можно бы назвать ботиками, но, конечно, суда эти по своему облику, обводам, оснастке — южные, средиземноморские, совсем отличные от наших северных, скандинавского типа, ботов. Возле причалов на прилавках разложена свежая рыба сегодняшнего улова, живая или почти живая, что для нас очень важно. Вот тут настоящий Прованс, Средиземноморье — и в облике, и в речи, и в живости этих рыбаков и рыбачек!
Т. С. Расе называет нам каждую рыбу по-русски и по-латыни. Тут и камбала, и сардина, мерлана, тригла, спарида, огромные угри конгеры, рыба-волк и многие другие. Рыба не дешевая, хотя цены на разные сорта очень разные. Тут же толпятся покупатели — домохозяйки, повара, а нередко и почтенные джентльмены-французы, а также алжирцы, корсиканцы, темнокожие африканцы. Надо сказать, что недалеко от этого маленького рынка в Старом порту расположен большой крытый рыбный рынок, где рыбы гораздо больше, но она привезена еще с вечера и уже не такая свежая.