Последняя индульгенция

Стейга Миермилис

Эдит прикусила губу.

– Не шалите! – помахал ей Улдис, как делают, прощаясь с маленькими детьми.

Эдит повернулась к нему спиной.

«Ну и денек, – подумал Улдис, спускаясь по лестнице и насвистывая веселую песенку. – Сплошные новости. Одна подружка исчезла, у другой земля под ногами горит. Вода замутилась. Может, и удастся вытащить рыбку-другую? Однако, куда же девалась эта Лиесма?» Он вдруг ощутил тревогу. «Не забрали ли ее дружки из управления! Все карты мне спутают. Узнать срочно!»

XXX

Розниекс

заперся в лаборатории, предупредив секретаршу, чтобы его не беспокоили. Запасшись целой пачкой фотографий, он вырезал из групповых фотографий отдельные лица, переснимал, увеличивая почти до натуральной величины, не сделав с самого утра ни малейшего перерыва. Закончив, он разложил увеличенные снимки на столе и принялся изучать, сравнивать, перекладывая с места на место, по-разному комбинируя. Потом, вооружившись ножницами, разрезал фотографии по вертикали пополам и стал к одной половинке прикладывать вторую, от другого лица, и фотографировать полученные таким образом изображения. Потом стал отрезать подбородки, носы, глаза, лоб, складывал их в разных вариантах, как делают дети с картинками на кубиках, и снова снимал.

От этого странного занятия его отвлек Стабиньш, вломившийся в лабораторию, невзирая на протесты секретарши. Он был взволнован. Таким Розниекс его никогда не видел.

– Паэглите исчезла! – развел руками Стабиньш. – Третий день ее нет ни на работе, ни дома.

Розниекс недовольно выключил красный свет и зажег лампу.

– Может быть, уехала в деревню? – сказал он первое, что пришло в голову, не успев еще переключиться на новые мысли.

– Некуда ей ехать – ни родных, ни друзей. Муж сидит за контрабанду, – все еще стоя у дверей, Стабиньш перевел дыхание.

– Может, задержана за что-нибудь? Не такая уж она овечка…

– Проверял. Не задержана и в больницу не попала. Начинаю опасаться, что она кому-то помешала, и ее убрали.

– Ну, ну. Кому же это? – Валдис все еще жмурился после долгого сидения в темноте.

– Хотя бы Уступсу. Я же говорил, что этого парня надо арестовать, и Лиесму тоже надо было. Тогда не грозило бы новое убийство! – с явным беспокойством сказал Стабиньш.

– Почему же сразу такие выводы? Может быть, она что-то почуяла и сбежала?

– Непохоже. В ее комнате в санатории ничто не тронуто. Белье, украшения, туалетные принадлежности – все на месте. Без этих вещей женщина не пустилась бы в путь. И дорожная сумка цела. После работы зашла к санаторной парикмахерше, потом надела лучшее платье и ушла. Сказала другой официантке, что у нее свидание с необычным мужчиной.

– Не окажется ли она с этим необычным в своей рижской квартире? Съезди туда. Может быть, нежится на перине.

– Ерунду говоришь. За квартирой я слежу. Там никого нет, и никто не появлялся.

– Разве она больше не встречается с Уступсом?

– Последнее время она его избегала.

– Избегала –

или не встречалась из-за того, что жила в Пиекрастес?

– Избегала. И, кажется, даже опасалась его.

– Давно она работает в санатории?

– Два месяца. Мне так и кажется, что нить ко всему этому непонятному делу – где-то совсем близко.

– В санатории?

– Да. За ним надо очень внимательно наблюдать.

– А где сейчас Уступе?

– С ума сходит, из кожи вон лезет, разыскивая Лиесму. Полреспублики исколесил на своей телеге. Автомобильное начальство в расстройстве: нет ни машины, ни шофера, ни плана.

– Не игра ли это?

– А черт его знает. Каша заваривается все круче. Только бы не стала подгорать. Не знаю, как ты, а я за это нераскрытое преступление схлопочу подзатыльник. А тут еще эта Лиесма…

– Что ты советуешь?

– Съездим вместе в санаторий. Я там уже возился, сколько мог. Но может быть, ты свежим глазом…

– Обожди, Улдис, – отмахнулся Розниекс. – Не лезь на стенку, а то ты сегодня словно белены объелся. Присядь, и подумаем. У Паэглите, наверняка, есть какая-нибудь подруга. И она, наверное, знает, где ее искать. Хотя бы та же Эдит Мелнсила.

– Мелнсила и сама встревожена и думает, что Лиесму арестовали. Я вчера познакомился с этой дамой поближе. Махровая спекулянтка. Скупает и перепродает контрабандные ценности. Но делает это чужими руками. Лиесма – ее ближайшая подруга.

– А что у них общего с Зиедкалнс, с магазином?

– Совершенно ничего. Заколдованный круг. Ищем одно, находим совсем другое.

На листе бумаги Розниекс рисовал круги и вписывал в них имена.

– Смотри. Зале, Канцане, Пуце, убитая Зиедкалнс, ее бывший муж Виктор, ну еще Вершинин – с одной стороны. Уступе, Паэглите, Мелнсила – с другой. Что их связывает?

– Только то, что Зиедкалнс была сшиблена машиной Уступса.

– И еще странная дружба Лубенса с Ромуальдом. Думай, думай, голова, шапку купим.

– Думаю.

– И что?

– Вчера вечером, проголодавшись, зашел в рижский вокзальный ресторан. И знаешь, кого я там увидел?

– Откуда мне знать.

– Зале, вместе с Пуце и Канцане.

– Что удивительного?

– Ничего – если бы за их столик не сел инженер Лубенс.

Улдис помолчал, ожидая реакции друга.

– Гм, – проворчал Розниекс. – Надеюсь, они тебя не заметили?

– Лишний вопрос. Мне очень хотелось узнать, о чем они там совещаются, но никак не получилось, к сожалению.

Отойдя, наконец, от двери, Улдис заметил на столе изрезанные фотографии.

– Новая методика колдовства?

– Да нет, старая, но освеженная. Вот Ромуальд. Стабиньш взглянул поверх плеча Розниекса.

– Похож. Почему ты волосы и шею обрезал?

– Чтобы резче выявить черты лица. А вот Ольга Зиедкалнс, – он положил рядом другую фотографию. – Похожи?

– Ни малейшего сходства.