Последняя Инстанция
Шрифт:
– Да, верно. Конечно. В любом случае, через много лет после этого, один из источников британцев опознал 'Зенита' в бывшем сотруднике ГРУ по фамилии Таланов, который также служил в десантных войсках в Афганистане.
Райан не мог поверить своим ушам. Впервые за этот разговор он повысил голос:
– Ты хочешь сказать, что Роман Таланов - 'Зенит'?
Фоули энергично закачала головой.
– Нет, я хочу сказать, что один парень рассказал британской разведке эту историю, и он подшили ее в папку. Опять же, это был одиночный источник, не предоставивший никакого подтверждения.
Райан сказал:
– Британцы возложили ответственность на немецких террористов.
Фоули ответила:
– Да, верно, Фракция Красной Армии. Полиция вязала штурмом квартиру в Берлине, несколько террористов были убиты и были найдены доказательства, связывающие их с так называемыми 'убийствами 'Зенита'.
В зале на мгновение воцарилась тишина. Три человека, сидящие перед Райаном, понимали, что он вернулся в какой-то момент в своем прошлом, и терпеливо ждали, пока он заговорит. Наконец, он сказал.
– Но я никогда не был уверен, что они нашли настоящих виновников.
Фоули сказала:
– Но господин президент, вы же понимаете, что после падения железного занавеса сотни бывших шпионов КГБ счастливо кинулись рассказывать о своих подвигах. У нас много информации по сотрудникам КГБ того времени. И ни одного доказательства существования 'Зенита', и ни одного упоминания фамилии 'Таланов'. Русские провели собственное расследование и ничего не нашли.
– То есть дело закрыто. Или 'Зенита' никогда не существовало, или он был не из КГБ, - сказал Райан.
– Откуда же?
– спросил Кэнфилд.
Райан пожал плечами.
– Мне нужно знать, что есть у SIS по этому делу.
Фоули стукнула ручкой по лежащему на коленях блокноту.
– Извините, но на вас это не похоже. Вы слишком сильно цепляетесь за какие-то слухи.
– Сделайте одолжение, Мэри Пэт.
Она пожала плечами.
– Вы, конечно, президент. Но помните, это было тридцать лет назад. Некоторых участников больше нет. Другие все забыли.
Райан подумал об этом.
– Мы могли бы запросить у SIS исходные материалы по делу 'Зенита'.
– Как скажете. Мы можем отправить к ним кого-нибудь, как только получим материалы.
Джек сказал:
– Как насчет того, чтобы поручить это дело кому-нибудь извне? Тому, кто работал тогда. Кто знает Советский Союз. Действующих лиц, бюрократию. То время.
– У тебя есть кто-то на уме?
– Как насчет Эда? Ему может быть это интересно?
– Шутишь? Он же ухватиться за это дело.
– Замечательно. Мы сможем найти ему место рядышком с СЗИУ. В Старом здании исполнительного управления располагались административные службы Белого дома и множество офисов, используемых его сотрудниками.
– Он может заняться документами по этому делу и проверить, нет ли чего-либо, способного связать Таланова с 'Зенитом'.
Фоули поднялась со своего места.
– Вы извините, но, похоже, для вас это что-то личное.
– Вы правы. В то время для меня это было личным. Но теперь это нечто большее. Мы все понимаем, что знаем крайне мало о втором по влиятельности человеке в России. И если он, черт побери, тридцать лет назад был киллером КГБ, то это имеет значение. А если нет, мы, по крайней мере, будем в этом уверены.
Мэри Пэт сказала:
– Я позвоню Эду, как только вернусь в свой кабинет.
ГЛАВА 24
Начальник киевской резидентуры ЦРУ Кит Биксби провел утро на совещании в посольстве США. Теперь, сразу после обеда, он начал тянуть одну ниточку. В четвертом часу дня он провел встречу с итальянским бизнесменом, владевшим небольшой транспортной компанией, возившей контрабанду в Россию и из нее.
Как начальнику резидентуры, Биксби было довольно непривычно проводить тайные встречи с агентами, но в этом не было ничего сверхъестественного. Каждый живой сотрудник резидентуры работал либо здесь, в Киеве, либо в других частях Украины. Сейчас большинство из них работало на российской границе и в Крыму, стараясь получить сведения о русских и их намерениях.
Киевская резидентура имела недостаточно сотрудников, но это было обусловлено не тем, что она была отдаленным забытым всеми форпостом. Проблема состояла, скорее, в том, что почти все говорящие по-русски или по-украински оперативники уже работали в России или на Украине, а ЦРУ не успевало вести подготовку новых сотрудников в достаточных количествах.
Когда барабаны войны стали бить все громче и громче, Биксби взял на себя часть обязанностей, чтобы помочь своей резидентуре справляться со свалившейся на нее нагрузкой. Это означало, что ему предстояло покинуть посольство и лично направиться по улице на встречу с подозрительной личностью в подозрительном ресторане. Этот итальянский контрабандист не был так уж чертовски важен, учитывая то, что было предельно ясно, что русские собираются атаковать в ближайшее время, но он предоставлял реальную информацию, и Биксби решил лично встретиться с ним.
Начальник резидентуры был всего в двадцати минутах от места встречи. Он остановился на автобусной остановке перед массивным и величественным Собором Святого Владимира, когда какой-то человек подошел к нему и стал рядом. Человек был одет в куртку с капюшоном, а нижняя часть лица была замотана шарфом.
Начальник резидентуры присмотрелся к нему. Подозрительность была для разведчика проявлением профессиональной деформации, но зачастую могла спасти жизнь.
Человек опустил шарф.
– Я Джон Кларк. Мы разговаривали на прошлой неделе.
Биксби присмотрелся к его лицу и опознал его по фотографии, которую видел в переданном ему старом лично деле Кларка из ЦРУ. Тем не менее, он не уступил:
– Я надеюсь, вы не сделали неверного вывода, что мой звонок был приглашением?
Кларк усмехнулся.
– Конечно нет.
– Тогда какого черта вы здесь делаете?
– Собрался отведать борща.
Глаза Биксби заметались.
– Почему бы вам не пройти в мой кабинет, чтобы мы могли спокойно поговорить?
– Потому что, - сказал Кларк.
– Мне бы хотелось, чтобы все осталось между нами.