Последняя из рода Ша'Ари!
Шрифт:
– Так я чувствую твою боль?
– Ты испытываешь боль, моя девочка? Покажи где?
– он, сверкнув глазами, с надеждой вцепился в нее взглядом.
– Внизу живота!
– покраснев и опустив голову, прошептала Кнара.
– Как давно, моя единственная?
– Последние два дня! А сегодня особенно сильно. Раксан, мне так больно, что я не могу ничего поделать.
Как только она закончила жаловаться, Раксан медленно провел руками по ее груди, от чего она забыла, что нужно дышать, а затем резко рванул верх ее комбинезона. Ткань разошлась на груди, позволив ощутить ей чуть прохладный кондиционированный воздух, а затем он мягко, осторожно, словно опасаясь причинить вред, сдвинул остатки ткани в стороны. Чуть подрагивающими пальцами, медленно, даже благоговейно обвел черные набухшие линии рисунка связи, который с двух сторон, так же как и у него,
– Наша связь закончена, полноценна и абсолютно законна! Теперь ты моя навечно, любимая!
Кнара как и Раксан, опустив взгляд, рассматривала рисунок на своей коже, а потом задохнулась от наслаждения, когда он придвинулся чуть ближе и приник губами к розовой вершинке ее груди. Движение языка - и девушка едва сдерживает стон, цепляясь за его плечи. Другая рука ласкает вторую вершинку, вызывая у Кнары стон наслаждения и боли, тугим узлом свернувшейся внизу живота. Выгнувшись, давая ему больше простора, она полностью доверилась ему. Во всем! Лишь всхлипывая от наслаждения, простонала, зарываясь ладонями, в короткий серебристый ежик волос:
– Раксан, мне так больно внизу! Помоги мне!
– Прости любимая, но один-единственный раз тебе будет очень больно. Клянусь, это будет только однажды.
– слегка отстраняясь, напряженно выдавил он.
– Почему единственный? Ведь мне уже больно!
– лишь спросила, открыв затуманенные от желания глаза.
Он уткнулся в ложбинку ее округлой упругой груди и снова, сильно втянув в себя ее аромат, продолжил, обхватывая ее ягодицы ладонями и сильнее прижимая к себе.
– Десять лет воздержания, родная моя, - это не шутки! А желание скручивает так, что клыки дробятся от того, как я пытаюсь сдерживать себя. Никогда не думал, что настолько тяжело держать контроль! Но как только я сорвусь - не смогу быть осторожным, нежным и аккуратным, девочка моя. Я возьму тебя быстро и слишком грубо для твоего первого раза, причинив сильную боль. Прости меня, любимая, но по-другому у нас не получится, я слишком затянул с этим, дальше будет только хуже.
Он разорвал остатки ее комбинезона и, подхватив под ягодицы, стремительно рванул к кровати. Кнара сама дернула верхнюю застежку на его одежде и лишь хрипло ответила, целуя его губы.
– Мне все равно, там так все болит и тянет, что сил терпеть, больше нет! Сделай что-нибудь с этим, я хочу, чтобы не болело!
Как только она оказалась на кровати, Раксан буквально содрал с нее оставшуюся одежду, а потом и с себя. Лихорадочные поцелуи везде, где он мог дотянуться, судорожные вздохи и поглаживания, а потом он оказался между раскинутых ног Кнары и резко вошел в нее, заставляя вскрикнуть от боли. Она выгнулась дугой, но он не мог остановиться и прервать стремительно нарастающий темп своих движений. Двигаясь с диким рычанием, цеплялся за нее словно утопающий за соломинку, но остановиться уже не мог, чтобы сейчас не происходило. Лишь сцепил их ладони и прижал печати, давая Кнаре в полной мере ощутить не только свою боль, но и его сметающее разум наслаждение и удовлетворение голодного самца, дорвавшегося до своей самки. Благодаря этому боль, словно нашкодивший щенок, свернулась и спряталась подальше, позволяя девушке гореть в огне наслаждения и, срывая голосовые связки, орать от чувственного экстаза и выкрикивать имя любимого. Раксан!
Разрядка наступила довольно скоро, как и предупреждал ее мужчина, но ее была не менее острой и сильной, ведь она разделила ее с ним и более того, удвоила их ощущения. Дикая скачка, звериное рычание и ее удовлетворенные всхлипы - эта каюта, наверное, никогда не знала такого потрясающего накала эмоций и чувств. Невероятный полет, а потом медленное возвращение обратно, в это безликое помещение, но теперь уже вдвоем. Теперь уже всегда и во всем вдвоем.
Кнара лежала под Раксаном, постепенно приходя в себя, но благодаря тому, что он удерживал свое тело на локтях, почти не чувствовала тяжести. Лишь глубокое удовлетворение и, как это ни странно, - голод. Острая боль внизу живота сменилась тупой, от вторжения его большой и твердой плоти, но ее это теперь не беспокоило. Кнара пошевелилась под Раксаном, заставляя его скатиться, но тут же прижать к своему боку, нависая над ней. Его встревоженный нежный взгляд обежал ее тело и остановился на прекрасных, теплых и таких любимых глазах.
– Прости, маленькая моя! В следующий раз больно не будет. Обещаю!
Она протянула руку и своей узкой, очень светлой ладошкой прошлась по его скулам и щекам в нежной ласке и хриплым, сорванным от крика голосом прошептала:
– Через эту боль стоило пройти, чтобы получить немыслимое наслаждение, и его мне подарил ты. Разделил на двоих. Спасибо, за то что унял мою боль. Моя пара и муж?!
– Последняя фраза прозвучала вопросительно, с легкой неуверенностью, заставившей Раксана нахмуриться и твердо, очень серьезно ответить.
– Твоя пара и муж, Кнара! По закону Ша'А! Отныне и навсегда!
– потом мягко усмехнулся и, зарывшись в волосы за ее ушком, закончил: - Для всех! И без права отмены! Только моя девочка!
Он опять начал ее целовать, спускаясь к груди, но Кнара, схватив его за волосы, так же хрипло прошептала:
– Мне будет больно... если еще раз... сейчас. Мне все еще больно, не сильно, но я ее чувствую.
Раксан оторвался от нее и, виновато глянув, тяжко вздохнул.
– Я знаю, любимая! Я тоже ее чувствую, твою боль! Сегодня не будем, но ты не можешь запретить мне прикасаться к тебе так, как я хочу. И где хочу!
– мгновение помолчал и твердо добавил, заставляя брови Кнары насмешливо взлететь вверх.
– И сколько хочу! А я хочу всегда и везде! И я в своем праве! Как пара!
Поерзав, немного поежившись, она сложила руки на его груди и уперлась в нее лицом, всем телом теснее прижимаясь в поиске тепла. Почувствовав, что она замерзает, Раксан быстро накрыл их простыней и крепче прижал к себе, словно укутывая своим огромным горячим телом. Уткнувшись в синюю макушку, с наслаждением вдыхал запах разгоряченной страстью Кнары и млел от счастья. Он все еще не мог поверить, что ее связь так быстро закончилась, значит ее чувства к нему не меньше и не слабее, чем его. И теперь они закрепились навсегда, связав воедино их сердца. Разрушить их любовь невозможно ничем и никому. Отныне, как он и сказал Кнаре, они едины как физически, так и духовно, и эмоционально. После десяти лет страшного унизительного плена, звезды словно в награду и утешение послали ему синеокую ша'а, вернувшую свободу и связавшую с ним свою жизнь.
Они в очередной раз засыпали, тесно сплетаясь телами и согревая друг друга. На душе у Кнары было легко и светло. Ее жизнь, наконец, изменилась. В ней нуждаются, любят и теперь у нее есть семья, которая защитит, отогреет, если сердце почувствует холод. Хотя сердце больше никогда не узнает холода, потому что оно горит от любви, взаимной любви. Разгоряченная кожа под ее рукой казалась гладким атласом, обтянувшим металл, а сосок, слегка задетый ладонью, - крошечной твердой бусинкой. На плечах бугрились мускулы, лицо словно высечено из мрамора. Он поистине великолепен. И принадлежит ей. На всю жизнь. А волосы на виске мягкие и гладкие... А стоит коснуться печати на руке или под грудью Раксана, как волна его эмоций и чувств к ней просто захлестывает, накрывая с головой, омывая душу любовью и теплом.
Чуть пошевелившись в руках любимого, Кнара почувствовала, как ее моментально теснее прижал к телу Раксан, еще и свою тяжелую внушительную руку положил на бедро. Уткнувшись носом в его грудь и обняв за талию, задремала, чувствуя, как бьются в унисон их сердца. Восхитительное ощущение его большого горячего тела рядом с ней дарило покой и счастливое умиротворение душе.
К своим спутникам они вышли только через пару дней, все это время наслаждаясь друг другом. Они неспешно занимались любовью, изучая друг друга. Кнара решила, что на ее теле не осталось ни единого кусочка, не обласканного Раксаном. Он словно извинялся за их первый раз (хоть Кнаре и в голову бы не пришло жаловаться), щедро даря ласки, и был бесконечно нежен. Они забывали обо всем, прерываясь, когда Кнара со счастливым смехом предлагала: "Милый, надо поесть, иначе скоро друзья найдут здесь наши бездыханные тела". Иногда спали, пресыщенные чувственными ласками. Вернее, первой засыпала Кнара, Раксан, казалось, не хотел ни мгновения потерять, просто смотрел на спящую Кнару - его синеглазое счастье. Иногда разговаривали, рассказывая друг другу о себе и своей жизни до встречи. Кнара, устроившись под боком у Раксана, подложив его теплую ладонь под щеку, с тяжелым сердцем рассказывала о своем утраченном детстве и тоскливой юности, годах, проведенных с мыслью о мести и последующем разочаровании. Раксан молча слушал ее, запоминая даже самые маленькие детали о жизни любимой, а потом по просьбе Кнары рассказал о себе. Теперь уже Кнара лежала на его груди, затаив дыхание и распахнув любопытные глаза, внимала ему. Слушала словно сказку.