Последняя любовь гипнотизера

Мориарти Лиана

И, кроме того, это дело Патрика, а он по каким-то причинам до сих пор не был готов к тому, чтобы впутывать в дело полицию.

— Она никогда не выказывает никакой склонности к насилию, — неуверенно пробормотала Элен.

— Это лишь пока, — возразила Маделайн.

— Ты ведь осознаешь, что она наверняка явится на вашу свадьбу? — сказала Джулия. — Когда священник скажет: «Если кому-то из присутствующих известна причина, по которой эти двое не могут быть соединены брачными узами…», она выскочит и закричит: «Я, я знаю!»

— Не думаю, что они

и теперь произносят эту часть ритуала, — сказала Элен.

Но Джулия почти закричала:

— Она помчится по проходу к алтарю и будет кричать: «Я, я причина!»

— Она и пистолет может прихватить, — добавила Маделайн.

— Тебе придется надеть бронежилет под свадебное платье, — решила Джулия.

— Пожалуй, я не стану брать с собой детей, — задумчиво пробормотала Маделайн.

— Ммм… — промычала Элен.

Именно поэтому они с Патриком недалеко ушли в обсуждении свадебных планов. Каждый раз, когда об этом заходила речь, разговор неизбежно возвращался к Саскии.

— Даже если мы отправимся куда-нибудь за море, она, скорее всего, нас выследит, — обычно говорил Патрик.

И он явно испытал облегчение, когда Элен предположила, что, возможно, им лучше просто подождать, пока не родится ребенок, даже если его мать очень обеспокоится из-за того, что дитя может родиться вне брака.

Да и в любом случае тошнота не позволяла Элен по-настоящему ощутить себя невестой.

— Ты должна ее ненавидеть, — сказала Маделайн. — Я уже ее ненавижу из-за тебя. Ты не можешь даже подготовить собственную свадьбу!

— У меня нет к ней ненависти, — ответила Элен. — Если по правде, то нет. Мне даже хотелось бы с ней поговорить.

— О да, прекрасная идея, ты еще пригласи свою преследовательницу на кофе! — буквально заржала Джулия.

— Ты ей позвони прямо сейчас и позови с нами в кино, — фыркнула Маделайн, неловко усмехнувшись Джулии.

Та же снова захохотала — сильнее, чем то было необходимо. Их явно сблизила глупость Элен.

— Я могла бы ей как-нибудь позвонить, — задумчиво сказала Элен. Она болтала соломинкой в бокале с минеральной водой и смотрела на пузырьки. — Просто могла бы.

* * *

С того самого воскресенья я непрерывно думала о мужчине, приходившем к Элен.

— Элен О’Фаррел? — спросил он, когда я открыла дверь, и вроде как решил броситься на меня.

Я отступила назад, оставив закрытой решетчатую дверь.

— Нет, — ответила я. — Ее нет дома.

— Ладно, а вы кто?

Мужчина говорил тоном человека, который требует самого лучшего обслуживания — и получает его. Он напомнил мне застройщиков, с которыми мне приходилось иметь дело по работе. Эти мужчины весьма уверены в том месте, которое они занимают в мире.

— Ладно, а вы кто? — довольно высокомерно бросила я, что, конечно, забавно, если учесть, что у меня не было никаких прав находиться в этом доме.

— Я человек, которому необходимо с ней поговорить, — ответил мужчина. Его ноздри раздулись. — И срочно.

— Могу оставить ей записку, — предложила я, представляя, как приклеиваю к холодильнику Элен нахальный листок: «Тут заходил какой-то сердитый тип, которому нужно срочно с тобой поговорить. С любовью, Саския».

— Не беспокойтесь. — Вид у него был такой, словно он с трудом сдерживался и ему хотелось изо всех сил ударить кулаком по стене. — Я зайду в другой раз.

— Ваше дело, — беспечно кивнула я.

И он ушел.

Это казалось очень странным, но когда я закрыла дверь, то почувствовала, будто от чего-то защитила Элен. В ней ведь всегда было что-то такое бесхитростное, простодушное, как будто она верила, что все люди вокруг так же милы и искренни, как она сама. Хотя это совсем не так.

И еще у меня возникло отчетливое ощущение, что я этого мужчину знаю. Вот только не в силах припомнить откуда.

* * *

— Ну и как прошла встреча с семьей покойной супруги? — спросила Джулия.

Ее щеки раскраснелись от выпитого вина, она то и дело терла глаза, отчего тушь уже слегка размазалась, придавая ей сексуально взъерошенный вид. В приглушенном освещении ресторана она выглядела так, как это бывало, когда они с Элен в старших классах пользовались фальшивыми удостоверениями, чтобы выпить. Это было в их недолгий и не слишком активный период бунта против взрослых. Мать Элен и обе ее крестные вели себя куда как хуже в таком же возрасте.

— Ох, погоди, мне хочется услышать о твоей встрече с отцом!

Маделайн откинулась на спинку и сложила руки под грудью, на большом животе.

При этом движении Маделайн локоть Элен задел крепкую плоть ее живота, и она была потрясена ощущением реальности ее ребенка. Там ведь был самый настоящий ребенок, в каких-то сантиметрах от локтя Элен. Это была уже не просто идея ребенка, нечто далекое и отстраненное. Нет, настоящий живой малыш свернулся клубочком под полосатой тканью просторной блузки Маделайн, под натянутой до предела кожей ее живота. Элен осторожно сложила руки так же, как Маделайн, чтобы коснуться ими своего собственного живота, который пока что был совсем еще мягким и лишь начал едва заметно округляться, как будто Элен переела пиццы. Да, одежда уже становилась ей тесновата, но невозможно представить, что через несколько месяцев и у нее будет такой же огромный живот, как у Маделайн, и она будет выглядеть настолько откровенно беременной, что люди начнут улыбаться ей, предлагать стул и спрашивать: «Долго вам еще ждать?»

— В последнее время у Элен не жизнь, а просто какая-то мыльная опера, правда? — сказала Джулия.

— Ну да, ее жизнь течет, как песок в песочных часах, — выразительно произнесла Маделайн, отлично подражая американскому акценту.

Элен никогда прежде не слышала, чтобы она таким вот образом шутила.

— А ты помнишь, какой она раньше была спокойной и созерцающей? И с ней никогда не случалось ничего неожиданного?

— Неправда! — возразила Элен. — А как же разрывы с возлюбленными!