Последняя мировая. История одного снайпера
Шрифт:
В группе из нескольких снайперов и капитаном мы устремились на один из холмов, окружающий один из входов в бункер. Очень осторожно, буквально по миллиметрам пробираясь по склону холма, мы заняли наблюдательные позиции, расположившись за небольшим кустарником, используя так называемый «эффект гардины». Отсюда мы могли свободно наблюдать окружающую местность, в то время как со стороны за кустами мы были абсолютно незаметны. К тому же у нас были специальные антибликовые бинокли, а солнце — в стороне от нас.
Внизу находилась довольно обширная площадка, в центре которой разместилось небольшое железобетонное строение, вероятно вход под землю, у которого работали несколько человек в тёплых белых куртках. Вокруг него вся земля была покрыта воронками от взрывов. Вероятно, прежде чем сюда осмелились ступить люди, авиация хорошенько обработала здешние склоны, уничтожив минные поля и другие ловушки, располагавшиеся на подходах к бункеру. Это хорошо: теперь здесь было огромное количество мест для укрытия.
В стороне находился лагерь из нескольких военных палаток, у которых были видны вооружённые охранники. Чуть поодаль на подготовленной площадке стоял военный вертолёт.
Мы не говорили, боясь привлечь возможных наблюдателей исходящим изо рта паром, ведь температура сегодня была не менее минус 15 по Цельсию. В то время как капитан изучал местность, планируя операцию, я с двумя снайперами осматривали подходы, пытаясь обнаружить наблюдателей или других снайперов, которые могли серьёзно навредить нам во время атаки, если их не обнаружить вовремя.
Мы часами всматривались в окружающий ландшафт, в подозрительные места и складки местности, кусты и тени, пытаясь уловить движение, которое рано или поздно должен был совершить любой человек, долго лежащий в неподвижном положении. Так же нельзя было упускать из виду и возможные блиндажи, замаскированные под сугроб, дерево или пень, где могла быть оборудована основная позиция снайпера.
Целый день мы пролежали на холодном снегу, пытаясь выследить хоть одного наблюдателя и лишь под вечер, используя оптику с многократным увеличением, всё-таки обнаружили одного.
Он находился совсем не там, где мы предполагали: высоко на горе, самой дальней и высокой из всех, что окружали бункер, на расстоянии примерно в шестьсот метров от нас. Чтобы стрелять с такого расстояния в горах, нужно быть мастером с большой буквы. Хотя, если иметь пристрелянные точки и ветровые маячки на различных направлениях, то эта задача не казалась такой уж сложной. С его позиции всё отлично просматривалось, а оборудованный в корнях дерева НП, был незаметен со стороны, тем более на таком расстоянии. Мы сумели распознать его лишь по тени, мелькнувшей там всего два раза. Это было похоже на смену часовых, но куда они исчезали, было несколько непонятно. Судя по всему там, в горах, был некий разлом, которым пользовались снайперы, сменяя друг друга на посту.
Глубокой ночью мы отошли с позиции. Было решено замеченного наблюдателя-снайпера уничтожить, пробравшись к нему с тыла, так как подстрелить его с такого расстояния в блиндаже было затруднительно. После чего на позиции должна была выдвинуться группа снайперов. Под их прикрытием штурмовики должны были спуститься вниз и завершить работу.
Этой же ночью нам передали окончательные координаты для ракетного удара, основная часть которых была направлена на США и ряд других стран, как в Европе, так и по всему миру. Финансовая система, подконтрольная богатейшим людям планеты должна была погибнуть раз и навсегда.
Но и следующий день мы продолжили наблюдать. Нужно было убедиться, что мы ничего не упустили. Но ничего нового так и не увидели. Люди внизу, похоже, даже не догадывались о нашем присутствии.
Вечером мы начали атаку.
Вместе с двумя штурмовиками и одним снайпером мы пробрались к горе, где засел снайпер. Я и Ник (ещё один снайпер) остались в прикрытии, а двое боевиков, вооружённые пистолетами с глушителями поползли к берлоге стрелка.
Очень осторожно, с миноискателями в руках, на случай заминированного подхода, они отправились верх, в то время как я, засев в неприметном месте прикрывал их с тыла.
Но американцы поступили очень недальновидно: они, похоже, вовсе не ожидали врагов и особо не стремились маскироваться и прикрывать тылы. Сменный снайпер шёл по дороге на гору вразвалку, и абсолютно не прячась. Он словно подставлялся под пулю, и моего выстрела не пришлось долго ждать. Когда он достиг небольшой складки в склоне горы, и его уже не было видно снизу, я нажал на курок: он недвижимо распластался на снегу.
Вскоре без единого шума вернулись и штурмовики. Пока что нападение шло чётко по намеченному плану.
Мы вышли на позицию с тыла лагеря.
Несколько человек с оружием в руках ходили по лагерю взад и вперёд. Первых двух часовых нужно было убрать нам с Ником, причём, одновременными выстрелами, и прозвучать они должны были в строго назначенное время, как знак для основной группы — начать операцию.
В нужное время я взял на мушку одного из часовых, другого — мой напарник. Один за другим, мы выстрелили: так и не поняв, что происходит, они растянулись на снегу.
Мгновением позже остальные часовые были бесшумно поражены снайперским огнём основной группы. Дело было сделано. Теперь оставалось только проникнуть в лагерь и уничтожить тех, кто там находился.
Мы остались в прикрытии, в то время как штурмовая группа начала незаметно спускаться с холма, короткими перебежками от одной кочки к другой. Их вряд ли кто мог теперь заметить, но их так учили и даже, в абсолютной безопасности они, наверное, передвигались бы точно так же. Я с трудом различал их в прицеле ночного видения, однако, как вскоре оказалось, не я один.
Они прошли уже половину пути до лагеря, когда внезапно под их ногами разом рванули десятки зарядов. Огненное зарево вмиг поглотило людей, яркой вспышкой осветив окрестности бункера.