Последняя надежда обреченных
Шрифт:
Когда капитан подъехал на своем стареньком автомобиле, Гаврилов уже стоял на месте, переминаясь с ноги на ногу, и уплетал пирожок из тех, что Фисуненко называл «собачья радость». Его пес обожал как раз такие мучные изделия, испеченные с нарушением всех правил кулинарии и санитарии.
– Пойдем, Гаврилов, поедим по-человечески, – вздохнул Евгений, глядя на молодого человека. Миша Гаврилов имел рост сто девяносто восемь сантиметров, при этом был худым, как бамбук, и постоянно испытывал чувство голода. Родители младшего лейтенанта Гаврилова проживали в Ростовской области, а сам он обретался на съемной квартире, за которую отдавал львиную долю зарплаты. Парень был лишен вкусных домашних обедов, которые готовила мать. Раз в месяц родители
Фисуненко привел младшего лейтенанта в свое любимое кафе «Кошкин дом»: по крайней мере, здесь можно быть уверенным, что мясо в пирожках не мяукало еще пять минут назад!
Дождавшись, пока парень утолит первый голод, капитан спросил:
– Ну, что ты нарыл?
– В общем, – начал тот, с трудом прожевывая огромный кусок рыбного расстегая, – сходил я по восьми адресочкам, которые нашел в альбоме на обратной стороне фоток. Двух девушек дома не застал: одна выехала на ПМЖ в Грецию примерно месяц назад, другая вернулась домой, в Тамбов. Еще одна вышла замуж и не пожелала говорить о Гаджиеве. А вот про остальных никто из домашних не слыхал с прошлой осени.
– Интересный расклад! – хмыкнул Фисуненко. – И почему это я не удивляюсь?
– Вот так, – вздохнул Гаврилов, с тоской глядя на остывающие пирожки. Фисуненко видел, что он ждет не дождется, когда можно будет их «добить». – Кстати, помните, мы нашли в квартире у Гаджиева несколько паспортов на турецких граждан? Те девушки, которые пропали прошлой осенью, все без исключения, отправились в Турцию на заработки.
Фисуненко ненадолго задумался.
– Как, говоришь, зовут девицу, которая не захотела с тобой разговаривать?
Гаврилов полез за пазуху и вытащил оттуда потрепанный блокнот.
– Сейчас… Вот: Федорова Марина Леонидовна. По мужу – Болдырева.
– Давай, дожимай свои калории, и едем, – скомандовал капитан. – Будешь учиться у старшего товарища, как надо выжимать информацию из свидетеля-отказника!
Дверь открыла симпатичная шатенка лет тридцати в домашнем платье, аккуратно причесанная и без малейших признаков макияжа. Собственно, оно и понятно: редко встретишь женщину, которая накладывает косметику, находясь дома и не ожидая прихода гостей. Только опытный глаз Фисуненко трудно обмануть: хоть девица и изменилась, он вспомнил ее лицо. Капитан видел его раньше, в одном из фотоальбомов Гаджиева, обнаруженных при обыске квартиры убитого. Тогда она была яркой блондинкой с длинными волосами.
– Марина Леонидовна? – поинтересовался Фисуненко в ответ на подозрительно-вопросительный взгляд молодой женщины. Тут она заметила за его спиной Гаврилова, и ее лицо тут же приобрело суровое выражение.
– Я не желаю разговаривать! – рявкнула хозяйка квартиры и попыталась захлопнуть дверь, но капитан успел протиснуться в прихожую.
– Если ваш муж дома, – сказал он, – мы зайдем попозже. Если же нет, то в ваших интересах, Марина Леонидовна, поболтать с нами по душам, потому что в противном случае мы вызовем вас повесткой и просто не сможем скрыть от вашего супруга, чем занималась его благоверная буквально еще год назад!
Женщина заметно побледнела и отступила в сторону, пропуская сыскарей в квартиру. Гаврилов подивился, как быстро шеф сумел найти подход к свидетельнице.
Квартирка оказалась небольшой, но ухоженной. Марина Леонидовна провела мужчин в гостиную и предложила им расположиться на диване. Сама она опустилась в глубокое кресло и сцепила руки на коленях.
– Что вы хотите знать? – тихо спросила она, потому что Фисуненко молча осматривался и не спешил начинать разговор.
– Что ж, – сказал он, – как вы уже знаете от моего коллеги, – он кивнул в сторону Гаврилова, – ваш приятель Гаджиев вчера был найден убитым…
– Не смейте называть его моим приятелем! – воскликнула женщина, с вызовом глядя на майора. – Это не человек, а настоящая сволочь! Вы же ничего, ничего не знаете!
– Так расскажите, – согласился Фисуненко, откидываясь на спинку дивана. – Мы за этим к вам и пришли!
Марина Федорова родилась в небольшом городке под Москвой. С одной стороны, вроде бы столица близко, с другой – еще больше чувствовалась разница в уровне жизни. Марина всей душой стремилась в Москву. Несколько раз ей удалось съездить туда с классом во время каникул, и она была потрясена размахом столичной жизни. Ее не интересовали Третьяковская галерея и Царь-пушка: Марина широко открытыми глазами пожирала витрины московских магазинов!
После окончания школы она устроилась работать на птицефабрику. Девушка ненавидела свою работу, но делать ничего не умела, поэтому мечтать о лучшей жизни не приходилось. Ее мать, которая воспитывала Марину и ее младшую сестру одна, служила на железной дороге и получала мизерную зарплату. Она считала, что ее старшенькая очень даже неплохо устроилась, так как получала в два раза больше матери!
Однажды в одной из столичных газет девушка обнаружила объявление следующего содержания: «Требуются девушки от семнадцати до двадцати пяти лет для работы в танцевальных клубах за рубежом. Опыт не обязателен. Возможно обучение». И Марина ухватилась за этот шанс. По возрасту она как раз подходила, а опыт работы, как гласило объявление, значения не имел! Кроме того, впереди замаячило вожделенное слово «заграница». Никто из ее городка не уезжал дальше Москвы, и Марина уже представляла себе, как ей рукоплещут клубы Европы и Америки!
Девушка уволилась с фабрики, собрала нехитрые пожитки и, получив благословение матери, укатила в столицу. Она разыскала офис, адрес которого указывался в объявлении. Правда, немного смущало то, что он находился на окраине Москвы в здании, которое выглядело довольно ветхим. Но встретили ее приветливо. Молодой человек приятной наружности, представившийся Борисом, подтвердил, что все, написанное в объявлении, – чистая правда, и что Марина им идеально подходит. Он сказал, что им нужны девушки славянской наружности, так как выступать предстоит в восточных странах. От перечисления названий этих самых стран у Марины закружилась голова: Эмираты, Тунис, Турция, Египет, Греция… Правда, продолжал Борис, обучение проводится не в Москве, а прямо на месте, и оно не бесплатно, как и отправка в страну, где Марине предстояло работать. Кроме всего прочего, пока она не получит первую зарплату, фирме, которая ее наняла в лице Бориса, придется платить и за ее проживание и питание. Поэтому в контракте указана сумма, которую девушка должна выплатить организации за предоставленный «кредит». При виде цифр Марина потеряла дар речи, но Борис рассмеялся, заверив, что ее ежемесячная зарплата будет такой высокой, что данная сумма покажется ей смешной, и она выплатит ее быстро. Борис тут же предложил подписать контракт.
– Понимаете, – говорила Марина капитану, – я слышала слово «контракт» только в кино и понятия не имела, как он должен выглядеть. Мне понравилось, что он короткий и не пришлось тратить много времени, чтобы с ним ознакомиться. Я и представить не могла, что попала в полную зависимость от этой «фирмы», и с момента подписания контракта уже должна им огромную сумму и проценты, которые постоянно растут!
Через две недели Марину снова пригласили в офис. Она узнала, что все документы успешно оформлены, и работать предстоит в ночном клубе в Стамбуле. В течение первого месяца ей обещали обучение восточным танцам, счет за которое оплатит фирма. В дальнейшем из Марининой зарплаты будут вычитать определенную сумму на покрытие этих расходов, а также проценты, которые и составят прибыль фирмы.