Последняя надежда Пандоры
Шрифт:
— А если бы Александр соврал и заманил вас в ловушку? — испуганно сказала я.
— Поэтому это и было опасным планом, мы не знали, можно ли ему доверять, и осознавали, что это верная смерть, если что-то пойдет не так, — ответил Бальтазар.
— Я вам всем обязана жизнью, спасибо, что так рисковали ради меня, — сказала я, потрясенная их историей.
— Может, теперь ты нам расскажешь, почему он тебя не убил и какие еще планы у него на тебя? — спросил Бальтазар, сверкая глазами.
Заметила, как все смотрели на меня с любопытством. «Они жизнь не пожалели, чтобы помочь мне, наверное, будет справедливо, признаться им во всем, ну, или почти во всем», — решила я.
— Матвей не собирался меня убивать, потому что… — я замолчала, чувствуя, как сердце взволновано забилось, было стыдно признаться, — потому что, он хочет заполучить мою душу и тело, сделать меня своей царицей, а когда прорицатели показали ему видение, что это будет в ближайшем будущем, он сделает все, чтобы это поскорее стало явью, — как только я закончила фразу, Бальтазар вспыхнул пламенем, и чуть не поранил всех присутствующих. Хорошо, что все вовремя от него отстранились. А вот стул, на котором сидел Бальтазар и ковер под его ногами превратились в пепел.
— Тише! Бальтазар, успокойся! Ты же не хочешь уничтожить единственное оставшееся безопасное место? — успокаивал Арман своего брата.
— Так вот, что ты от меня скрывала! — злобно прорычал Бальтазар.
— Да! Это то самое, что не давало мне покоя все это время, — спокойно ответила я, — потому что я боялась именно такой твоей реакции и не хотела, чтобы на меня смотрели как сейчас, как на предателя, которым я не собираюсь становиться. Я надеялась найти выход, и не дать видению прорицателей сбыться.
— Я считаю, Мила правильно делала, что не рассказывала нам, — сказала Валькирия, нарушив тишину, — лично я ей доверяю. Если бы она хотела такого будущего, то уже бы принадлежала тьме.
После слов Валькирии Бальтазар покрылся весь пламенем и кулаки его сжались. Он боролся с собой, и в любой момент мог потерять контроль.
— Дыши глубже, брат! Сам подумай, твоя жена прекрасное создание, и у нее много поклонников, но она всегда отдавала свое предпочтение только тебе, и ни на кого не обращала внимания, в отличии от тебя. Это ты разбил ей сердце. И вместо того, чтобы пылать здесь, лучше бы подумал, как завоевать ее снова, пока соперники не опередили, — хихикнув, заявила Валькирия, подмигивая мне.
«Что она делает? Хочет разозлить его еще сильнее?», — удивилась я.
Но, как ни странно, Бальтазар быстро успокоился и переваривал слова, сказанные сестрой.
— А что с Алексией? Она научилась контролировать свою силу? — спросила я, переходя на другую тему.
Мне показалось, что все как-то странно переглянулись между собой. «Что это с ними?», — насторожилась я.
— Мы над этим работаем. Но уже стало лучше, чем было. Она поняла, как вызывать свой свет, — как-то уклончиво ответил Арман.
«Ну, конечно, теперь они мне не доверяют, и не будут выдавать все секреты», — прошептал мой внутренний голос.
— И когда она будет готова к битве с тьмой? — спросила я, смотря на Армана.
— Думаю через пару месяцев, или чуть дольше. Главное, удержать осаду. А то защиту золотого замка противнику удалось пробить.
Когда мы закончили все обсуждения и планы на будущее, была уже глубокая ночь. Все разошлись по комнатам, чтобы отдохнуть.
Я вышла из ванной и увидела перед собой Бальтазара. Он стоял в одних набедренных штанах, и выглядел чертовски сексуально. Я заметила на его груди многочисленные шрамы. «О, Господи! Он был ранен и не раз», — предположила я.
Я подошла к мужу ближе и осторожно дотронулась рукой до его отметин на теле, и прочертила их контуры. От моего прикосновения, на лице Бальтазара отразилось наслаждение. Шрамы стали разглаживаться, и его тело снова стало идеальным.
— Спасибо, что все исправила, — прошептал он, со страстью смотря на меня.
— Откуда все эти шрамы? — спросила я, держась от него на дистанции.
— Был ранен несколько раз, когда защищали третье королевство. Но, как оказалось, целители Армана не такие сильные, как ты. Я истекал кровью и терпел боль несколько часов, пока ко мне прислали леди Нику. Она лишь затягивает раны, и даже от шрамов избавить не может. Другие в первую очередь спасали безнадежных. Пока я просидел в больничном крыле, послушал стоны умирающих, видел, как не хватало целительницам сил, чтобы помочь всем сразу, я понял, почему ты, тогда не жалея себя отдавала всю энергию. Ты хотела помочь воинам выжить. Я так привык, что мои раны затягивались, не успев появиться, что не осознавал, что другие должны терпеть боль и ждать очередь. Прости, что злился на тебя, в то время, как ты отдавала все ради помощи другим.
— Если бы я знала, что ты поймешь это, только когда истекал кровью, я бы тебя всегда исцеляла в последнюю очередь, — сказала я, смотря в глаза мужу.
Он стал приближаться, сокращая между нами дистанцию. Я выставила руку вперед, чтобы остановить его.
— Не приближайся! А то буду звать на помощь! — предупредила я.
На его лице появилась ухмылка.
— Но тебе никто не поможет! Ты моя жена! — прошептал Бальтазар.
— Ты забыл, что я с тобой развелась? — улыбнувшись, ответила я.
В его черных глазах вспыхнули огненные искры.
— Ты не можешь со мной развестись! Мы связаны клятвой до конца наших дней! И ты моя! — прорычал Бальтазар.
— Ну, может мы и связаны клятвой, но спать будем в разных комнатах, — ответила я, стараясь как можно жестче смотреть на него.
— А ты попробуй, останови меня! — угрожающе проговорил Бальтазар.
— Не боишься, что я исчезну и перенесусь в другую свободную спальню, в этом замке их больше тысячи, до утра будешь искать меня, — хихикнув, ответила я угрозой на угрозу.
— А я рискну! — прорычал Бальтазар и за секунду оказался рядом со мной. Он схватил меня в объятия и стал страстно покрывать меня поцелуями. Огненная лава прошла по моему телу от его прикосновений. Сердце то замирало, то билось с невероятной скоростью, дыхание мое сбилось, а голова перестала реагировать на реальность. Я со страстью ответила на его поцелуи. Бальтазар подхватил меня на руки и перенес на кровать. Он навис надо мной, смотря в самую душу. Дыхание его было прерывистым, в глазах горел огонь. А на лице появилась ухмылка победителя.