Последняя ночь
Шрифт:
Ночной гость характерным жестом провел сверху вниз вдоль собственного тела:
— Все чисто! Вы не заметили? Я его сразу же отдал своим, еще внизу.
— И слава Богу! — Владимир Александрович разлил по рюмкам оставшиеся капли коньяка: — Ваше предложение связано с сегодняшним инцидентом?
— Самым непосредственным образом…
По версии господина Тоома их сегодняшней встрече способствовал целый ряд загадочным образом связанных между собой событий.
Все началось с того, что эстонская полиция получила оперативную информацию
Сложность организаций и проведения агентурно-оперативных мероприятий в отношении банка заключается в том, что по данным источников Интерпола попавшие в поле зрения коммерческие структуры были задействованы к тому же и для финансирования специальных операций Внешней разведки или какой-то другой российской секретной службы.
— Неужели?
— Да! Имеются определенные подтверждения.
Если верить словам господина Тоома, основным и практически единственным партнером эстонского криминального банка в России была… печально известная Владимиру Александровичу фирма « Первопечатник».
— Наверное, следовало обратиться за содействием в наше МВД? Существует же Главное управление по борьбе с организованной преступностью.
— Так обычно и строится взаимодействие! Но я уже, кажется, объяснил, почему именно в данном случае нельзя было передавать информацию в ваши правоохранительные структуры.
— Допустим… — Виноградов прекрасно представлял, что любые секретные сведения моментально перетекают из милиции в органы госбезопасности. Особенно, если речь идет о ближнем или дальнем зарубежье.
— Поэтому пришлось действовать самостоятельно. Из Эстонии прибыло несколько оперативных сотрудников…
— Официально?
— Не совсем. Но они занимались только сбором сведений о «Первопечатнике» и не провели ни одной акции, которая противоречила бы российскому законодательству!
— Ни одной?
Собеседник поморщился:
— Ну, насколько такое вообще возможно в ваших условиях…
— И вы возглавляете эту группу?
— Нет, Владимир Александрович. Но я в некоторой степени обеспечиваю ее миссию.
— Хм-м… Кажется, такого рода деятельность не вполне соответствует вашему официальному статусу?
— Вы правы, — согласился господин Тоом. — Однако то, что бывший майор милиции Виноградов делал не так давно на Кавказе, в Испании и некоторых других странах, тоже несколько выходило за рамки его официальных обязанностей и прав?
— Да, я никогда не позволял себе слишком трепетно относиться к тем законам, которые кем-то написаны на бумаге, — не стал изображать из себя святошу Владимир Александрович. — У меня не сколько другие критерии справедливости, добра и зла.
— Поэтому и решено обратиться к вам!
— Хочу только сразу предупредить, господин Тоом: измена Родине в форме шпионажа или выдачи государственной тайны — это не мой профиль.
— О чем вы говорите? Я не разведчик, я полицейский. — Гость продемонстрировал искреннее возмущение и хотел еще что-то добавить, но Виноградов уже достал из стопки потрепанных книг новый Уголовный кодекс.
Нашел нужное место:
— Статья двести семьдесят пятая! Вот: «…либо иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности. Российской Федерации…» Между прочим, от двенадцати до двадцати лет! Не говоря уже о конфискации.
— И это тоже не имеет никакого отношения к тому, что я хотел бы предложить. Нас в данном случае не интересуют государственные тайны вашей страны!
— А чего же вы тогда хотите?
— Видите ли, Владимир Александрович… Я, как у вас говорится, мент по жизни — никогда не лез в политику. Кого-то ловил, кого-то сажал. Уголовный розыск, экономические преступления. Думал, что после независимости работы станет меньше! Но, увы, эстонская и русская мафия действуют вместе, и не хочется, чтобы моя крохотная республика попала под международную криминальную диктатуру. Понимаете?
— Понимаю.
— А разве для внешней и внутренней безопасности вашей страны не будет только лучше, если нам с вами удастся нанести удар по российской организованной преступности?
— Против такой постановки вопроса сложно что-либо возразить.
— Вы знаете про взрыв, который про изошел на улице Павловича, — скорее констатировал, чем спросил господин Тоом. — Это напротив центрального офиса фирмы.
— Да, конечно!
— Слышали, наверное, что там еще сгорела автомашина? Погиб пассажир.
— Да, мне рассказывал… один человек.
— Этот «опель» принадлежал прибывшей сюда эстонской группе. Ребята вели наблюдение за «Первопечатником» с помощью оперативно-технических средств.
— Направленные микрофоны?
— Не только. Видеоконтроль, различная электроника…
— Хм! Однако.
Собеседник не отреагировал на иронию Виноградова:
— С тем парнем, который сгорел, мы вместе заканчивали Академию МВД… Наши дети дружат, понимаете? Водитель вышел на минутку за сигаретами, а он остался.
— Сочувствую.
— Он не был шпионом! Он всю жизнь воевал с бандитами.
Протяжный, с глухими согласными прибалтийский акцент господина Тоома снова указал на крайнюю степень его волнения:
— Тогда преступников еще не делили на ваших, наших…
— Ну, теперь-то делят! И не мы это, кстати, начали, — вздохнул Владимир Александрович. — Припоминаете?
В его голосе не было ни издевки, ни торжества человека, наблюдающего за тем, как ближний наступает на свои же, опрометчиво оставленные в темных сенях, грабли.