Последняя охота Серой Рыси
Шрифт:
Но как раз в тот миг, когда достаточно было одного шага и жертва была бы настигнута, случилась странная вещь. На голову преследователя упала петля, затянулась, отдернула шею его в сторону и с такой силой бросила его на землю, что, казалось, беснующееся его тело испустило последнее дыхание. В то время, как он, захлебываясь, пытался набрать
Так лежал он в этом унизительном положении, с сердцем, преисполненным бессилия и позора. А две его побитые жертвы были взяты на аркан и уведены прочь. Так как ясно было, что Властитель не потерпит, чтобы они жили в его царстве даже в качестве смиренных подданных, их перевели в другое, более скромное помещение, ибо великану-лосю было предназначено наилучшее место.
Но вряд ли он чувствовал себя по-царски — этот косматый гигант, лежа на боку, с трепещущим сердцем. Самки подошли к нему и смотрели на него с чувством спокойного пренебрежения, пока его бешеное фырканье и неукротимая ярость, сверкавшая в его глазах, не заставили их в страхе попятиться прочь. В это время вернулись люди, которые сбили его с ног. Они бесцеремонно поволокли его к воротам, освободили от уз и осторожно удалились по другую сторону решетки, прежде чем он успел подняться. С криком он вскочил на ноги и смотрел на них с такой ненавистью в глазах, что они подумали, не бросится ли он снова на железные прутья. Но урок прошел ему недаром. Несколько секунд стоял он, весь дрожа. Потом, как бы признав превосходство этой власти даже над своей собственной, он понял, что вызывать ее на бой не имеет смысла. Тогда он с силою отряхнулся, отошел прочь и горделивой поступью направился к стаду.
На закате стало холоднее. Тяжелые облака скучились на небе, и в воздухе чувствовался надвигающийся снег. С севера подул сильный, порывистый ветер. Не видя убежища, которое пришлось бы ему по вкусу, лось повел свое маленькое стадо на вершину обнаженного холма, откуда он мог обозреть окрестности и выбрать прикрытие. Ноздри его дрожали. Сильный ветер, дувший с севера, проникал в самую глубину его сердца. Он забыл, зачем он пришел сюда. Пристально всматривался он в этот чуждый ему мрачный мир и сквозь неведомый, густой и непроницаемый мрак бурной ночи, казалось, видел нагую вершину Старого Согамаука, вздымающуюся из глубины лесов, казалось, слышал шум ветра в верхушках елей и треск сухих ветвей, ударявшихся одна о другую. Самки долго стояли, сбившись в кучу и прижимаясь к его плотным бокам, словно ожидая чего-нибудь нового от его могучей силы. Но когда буря разразилась, они вспомнили о том прикрытии, которое устроили им люди, и о той обильной пище, которая в нем заключалась. Одна за другой они поворачивали и медленно, гуськом стали спускаться со склона. Они направились в тот угол, где, как они знали, стояли открытые ворота в их теплый сарай. Властитель, погруженный в свои мечты, не обратил внимания на их уход. Но вдруг, почувствовав своё одиночество, он двинулся вперед и осмотрелся кругом. В бурном мраке как раз в эту минуту скрылся последний из годовалых лосей, следовавший по пятам за своими матками. Сделав несколько шагов вслед им, Властитель сначала замедлил в нерешительности свой шаг, а потом круто остановился. Пусть идут! — они, вероятно, вернутся к нему.
Он возвратился на свое место на вершине голого холма, и, высоко подняв голову, глотал холодный воздух.
Зимняя ночь спустилась над ним, и северный ветер, родной ему, с ревом и свистом обвевал его голову.
А он все стоял, неподвижный, как изваяние.