Последняя осень. Стихотворения, письма, воспоминания современников

Рубцов Николай Михайлович

* * *

«Среди обыденного окруженья…»

Среди обыденного Окруженья, Среди обыденных гостей Мои ленивые движенья Сопровождает Скрип костей. Среди такого окруженья Живется легче Во хмелю, И, как предмет воображенья, Я очень призраки люблю… 1962

Пародия

Куда меня, беднягу, завезло! Таких местов вы сроду не видали! Я нажимаю тяжко на педали, Въезжая в это дикое село! А водки нет в его ларьке убогом, В его ларьке единственном, косом… О чем скрипишь передним колесом, Мой ржавый друг? О, ты скрипишь о многом!.. 1962

Не пришла

Из

окна ресторана — свет зеленый, болотный, От асфальта до звезд заштрихована ночь снегопадом, Снег глухой, беспристрастный, бесстрастный, холодный Надо мной, над Невой, над матросским суровым отрядом. Сумасшедший, ночной, вдоль железных заборов, Удивляя людей, что брожу я? И мерзну зачем? Ты и раньше ко мне приходила не скоро. А вот не пришла и совсем… Странный свет, ядовитый, зеленый, болотный, Снег и снег без метельного свиста и воя, Снег глухой, беспристрастный, бесстрастный, холодный, Мертвый снег, ты зачем не даешь мне покоя? 1962

* * *

«На душе соловьиною трелью…»

На душе соловьиною трелью Не звените, далекие дни! Тихий дом, занесенный метелью, Не мани ты меня, не мани! Неужели так сердце устало, Что пора повернуть и уйти? Мне ведь так еще мало, так мало, Даже нету еще двадцати…

* * *

«Пора любви среди полей…»

Пора любви среди полей, Среди закатов тающих И на виду у журавлей, Над полем пролетающих. Теперь все это далеко. Но в грустном сердце жжение Пройдет ли просто и легко, Как головокружение? О том, как близким был тебе, И о закатах пламенных Ты с мужем помнишь ли теперь В тяжелых стенах каменных? Нет, не затмила ревность мир. Кипел, но вспомнил сразу я: Назвал чудовищем Шекспир Ее, зеленоглазую. И чтоб трагедией души Не стала драма юности, Я говорю себе: «Пиши О радости, о лунности…» И ты ходи почаще в луг К цветам, к закатам пламенным, Чтоб сердце пламенело вдруг, Не стало сердце каменным. Да не забудь в конце концов, Хоть и не ты, не ты моя: На свете есть матрос Рубцов, Он друг тебе, любимая. 1962

Элегия

Брату Алику

Стукнул по карману — не звенит. Стукнул по другому — не слыхать. В тихий свой, таинственный зенит Полетели мысли отдыхать. Но очнусь и выйду за порог И пойду на ветер, на откос О печали пройденных дорог Шелестеть остатками волос. Память отбивается от рук, Молодость уходит из-под ног, Солнышко описывает круг — Жизненный отсчитывает срок. Стукну по карману — не звенит. Стукну по другому — не слыхать. Если только буду знаменит, То поеду в Ялту отдыхать… Март 1962

Портовая ночь

Старпомы ждут своих матросов. Морской жаргон с борта на борт Летит, пугая альбатросов, И оглашен гудками порт. Иду! А как же? Дисциплина! Оставив женщин и ночлег, Иду походкой гражданина И ртом ловлю роскошный снег. И выколачиваю звуки Из веток, тронутых ледком, Дышу на зябнущие руки, Дышу свободно и легко. Никем по свету не гонимый, Я в этот порт явился сам В своей любви необъяснимой К полночным северным судам. Вот бледнолицая девица Без выраженья на лице, Как замерзающая птица, Сидит зачем-то на крыльце. — Матрос! — кричит. — Чего не спится? Куда торопишься? Постой! — Пардон! — кричу. — Иду трудиться! Болтать мне некогда с тобой! Март 1962

Фиалки

Я в фуфаечке грязной Шел по насыпи мола, Вдруг тоскливо и страстно Стала звать радиола: — Купите фиалки! Вот фиалки лесные! Купите фиалки! Они словно живые! …Как я рвался на море! Бросил дом безрассудно И в моряцкой конторе Все просился на судно. Умолял, караулил… Но нетрезвые, с кренцем, Моряки хохотнули И назвали младенцем… Так зачем мою душу Так волна волновала, Посылая на сушу Брызги сильного шквала? Кроме моря и неба, Кроме мокрого мола, Надо хлеба мне, хлеба! Замолчи, радиола… Сел я в белый автобус, В белый, теплый, хороший, Там вертелась, как глобус, — Голова контролерши. Назвала хулиганом, Назвала меня фруктом… Как все это погано! Эх! Кондуктор, кондуктор… Ты не требуй билета, Увези на толкучку, Я, как маме, за это Поцелую вам ручку! Вот хожу я, где ругань, Где торговля по кругу, Где толкают друг друга И толкают друг другу, Рвут за каждую гайку Русский, немец, эстонец. О!.. Купите фуфайку, Я отдам за червонец… Март 1962

* * *

«Бывало, вырядимся с шиком…»

Бывало, вырядимся с шиком В костюмы, в шляпы — и айда! Любой красотке с гордым ликом Смотреть на нас приятно, да! Вина веселенький бочонок, Как чудо, сразу окружен, Мы пьем за ласковых девчонок, А кто постарше, те — за жен! Ах, сколько их в кустах и в дюнах, У белых мраморных колонн Мужчин, взволнованных и юных, А сколько женщин! Миллион! У всех дворцов, у всех избушек Кишит портовый праздный люд! Гремит оркестр! Палят из пушек — Дают над городом салют! Март 1962

Куда полетим?

— Мы будем свободны, как птицы, — Ты шепчешь. И смотришь с тоской, Как тянутся птиц вереницы Над морем, над бурей морской! И стало мне жаль отчего-то, Что сам я люблю и любим… Ты — птица иного полета, — Куда ж мы с тобой полетим? Март 1962

Репортаж

К мужику микрофон подносят, Тянут слово из мужика. Рассказать о работе просят В свете новых решений ЦК. Мужику непривычно трёкать, Вздох срывается с языка. Нежно взяли его под локоть, Тянуть слово из мужика! Апрель 1962

Оттепель

Нахмуренное, с прозеленью, небо, Во мгле, как декорации, дома, Асфальт и воздух Пахнут мокрым снегом, И веет мокрым холодом зима. Я чувствую себя больным и старым, И что за дело мне до разных там Гуляющих всю ночь по тротуарам Мне незнакомых девушек и дам! Вот так же было холодно и сыро, Сквозил в проулках ветер и рассвет, Когда она задумчиво спросила: — Наверное, гордишься, что поэт? — Наивная! Ей было не представить, Что не себя, ее хотел прославить, Что мне для счастья Надо лишь иметь То, что меня заставило запеть! И будет вечно веять той зимою, Как повторяться будет средь зимы И эта ночь со слякотью и тьмою, И горький запах слякоти и тьмы… <Май 1962>

В городе

Как часто, часто, словно птица, Душа тоскует по лесам! Но и не может с тем не слиться, Что человек воздвигнул сам! Холмы, покрытые асфальтом И яркой россыпью огней, Порой так шумно славят альты, Как будто нету их родней!

* * *

«Вредная, неверная, наверно…»

Вредная, неверная, наверно. Нервная, наверно… Ну и что ж? Мне не жаль, Но жаль неимоверно, Что меня, наверно, и не ждешь! За окном, таинственны, как слухи, Ходят тени, шорохи весны. Но грозой и чем-то в этом духе Все же веют сумерки и сны! Будь что будет! Если и узнаю, Что не нравлюсь, — сунусь ли в петлю? Я нередко землю проклинаю, Проклиная, все-таки люблю! Я надолго твой, хоть и недолго Почему-то так была близка И нежна к моей руке с наколкой Та, с кольцом, прохладная рука. Вредная, неверная, наверно. Нервная, наверно… Ну и что ж? Мне не жаль, Но жаль неимоверно… Что меня, наверное, не ждешь!