Последняя почка (сборник)
Шрифт:
– Ну, мы с вами, вроде бы как и познакомлены, – сказала между тем Ирина.
– Да, конечно, более чем, – ответил я.
– Это я попросила Сережу, чтобы он вас пригласил. Уж не обессудьте.
– Ну что вы, мне очень приятно.
И тут логическое полушарие наконец-то нашло неопровержимый аргумент. Все очень просто. Этот самый Сережа распрекрасный – чревовещатель. Соберет штук двадцать пять свидетельств очевидцев, оформит у нотариуса и пошлет в Лондон. И будет до конца своих дней жить на стипендию Британского королевского общества спиритов.
– Что же вы такой недоверчивый-то? – элементарно прочла мои мысли Ирина. – Давайте-ка сделаем так. Сережа сейчас пойдет прогуляется, а
Сергей, похрустывая сухими ветками, удалился.
Ирина, снизив голос, заговорила о том, что ее Сережа – человек легкомысленный и не очень самостоятельный. И ему постоянно нужен кто-то, кто был бы рядом, кто удерживал бы его от совершения жизненных ошибок, от которых он сам же очень страдает. Попытка завести жену закончилась полным фиаско. А новую женщину, которая подошла бы и ему и сыну Никите найти все никак не удается. Ту т она сделала паузу. Вздохнула и сказала совершенно обезоруживающе:
– Понимаете, я долго думала, и пришла к мысли, что вы, Владимир Яковлевич, могли бы стать для Сережи кем-то вроде наставника, советчика, старшего брата, в конце концов. Могли бы ему посоветовать, какая женщина ему подойдет и каким образом завести с ней знакомство. И все такое прочее... Ну, вы понимаете... Вы же ведь прекрасно разбираетесь в людях, в психологии. Ведь вы же писатель.
– Ну не Лев же Толстой, – попытался я отбояриться.
– Не прибедняйтесь, – сказала Ирина. И начала грубо льстить. – А кто написал пятую, шестую и седьмую «Русские книги для чтения»? Кто в своей статье доказал, что роман «Война и мир» является рифмованным силлабическим стихотворением со стихами гипертрофированной протяженности? Кто в книге «Смерть приходит по Интернету» поставил эпиграф «Каждая несчастливая семья несчастлива по-своему интересно»? Кто, в конце концов, в своем арт-проекте использовал слоган «Все смешалось в доме Облонских. Миксеры Уральского машиностроительного завода – результат превосходит любые ожидания»?
– А вы осведомлены, – ответил я, приятно удивленный.
– Да, Владимир Яковлевич, осведомлена. И поэтому считаю вас духовным наследником Льва Николаевича.
Это был чистый нокаут! Не столько интеллектуальный, сколько нравственный: лесть была очевидна, но она была столь сокрушительна, что я выкинул на ринг полотенце, выплюнул капу и дал слово, что отныне буду присматривать за ее Сережей. И по возможности подберу для него подходящую пару.
Поскольку, как я понял, Ирина полностью удовлетворила свои потребности в общении со мной, то теперь я должен был получить от нее нечто. Нечто несоизмеримо большее – ответ на главную загадку бытия. Однако для этого надо было еще задать вопрос, на что в данном случае был способен мудрец, а не человек посредственный и заурядный. И судя по всему, я никак не оправдывал тех авансов, которые мне выдала Ирина, сравнивая с Толстым.
– А как там у вас? – ничего умнее я придумать так и не смог.
– Кому как, – рассмеялась Ирина. – Но, в общем, жить вполне можно.
– А где вы сейчас? – мой интеллект, видимо, начал немного трезветь.
– Ох, Владимир Яковлевич, – вздохнула Ирина. – Ничего-то я вам рассказать не могу. И не потому, что якобы страшную клятву дала. Просто вы абсолютно ничего не поймете.
– А может быть, попробуем? – не сдавался я.
– Вот вы, скажем, квантовую механику знаете?
– Ну не так чтобы уж очень. Когда-то профессор Гусев читал нам физику твердого тела – это очень упрощенный вариант, очень частный случай. Ну, так вот на экзамене он разрешал, отвечая, смотреть в конспект. Так что знанием это не назовешь.
– Вот видите! А теперь представьте себе, что квантовая механика и то, что
«Вот, зараза, – подумал я, – и даже здесь сплошной материализм – механика, математика, хрен знает что!»
– Ну хотя бы скажите: почему вы сейчас здесь? Другие-то, ну, вы понимаете, этого не делают. Или не могут, не знаю...
– Дело в том, что я буду пребывать в этом состоянии до тех пор, пока мои останки не упокоятся на суше.
– Но ведь это же Персидский залив, как мне сказал Сергей.
– Так он же когда-нибудь пересохнет. На это уйдет не так уж и много времени. И тогда... Впрочем, вы этого не поймете.
Как ни странно, говорить было больше не о чем. Спросишь ее о «Тибетской книге мертвых», например, так опять заведет про квантовую механику... Не обсуждать же с ней международную политику или какой-нибудь телесериал.
За спиной кашлянул Сергей.
– Не помешал? – зачем-то спросил он.
И мне вдруг вспомнилась совершенно дикая история двадцатилетней давности. Один мужик, который работал в соседнем отделе и жил рядом со мной, по пьянке сломал ногу. И я ему периодически приносил деньги по больничному листу. А однажды угодил на его скромный день рожденья: он и его жена. Пригласили, и я сел за стол, поскольку, как я уже говорил, в таких ситуациях даже циррозники скрывают свой цирроз. Выпили средненько, и мужик поковылял курить на лестничную площадку. Хоть жена и говорила: «Да кури здесь, че ты в самом деле?» Однако он сказал, что, может быть, гостю будет неприятно. Потому что он курил не «Яву», а папиросы «Север», которыми сибирские нефтяники от мошкары спасаются. Вышел. Покурил. Вернулся. И с места в карьер: «Я, блядь, там стою курю папиросы „Север“ по четырнадцать копеек за пачку, а они здесь, блядь, насчет поебки договариваются!»
Посмотрел я на Сергея осторожно, украдкой, но нет – все нормально, никакого нездорового блеска в глазах нет и в помине.
Допили по последней. Естественно, за Ирину. И за следующую с ней встречу. Я понял, что должен дать им возможность попрощаться как следует, по-семейному. И сказал, что подожду где-нибудь неподалеку, на тропинке. Расшаркался перед Ириной, мол, очень приятно было познакомиться и что, если она позволит, то я буду ее навещать. Получив разрешение, пошел по направлению к тропинке, закуривая сигарету «L&M» по восемнадцать рублей за пачку.
Минут через десять появился и Сергей в своем прекрасно сидящем костюме. И мы пошли в сторону железной дороги.
Когда вышли на большак и были уже на почтительном расстоянии от того самого места, мне пришла в голову блестящая идея.
– Слушай, Серега, – сказал я, хлопнув себя ладонью по лбу, – а давай-ка мы с тобой двинем в Барково!
– А что там, в том Баркове? – спросил он недоуменно.
– А в том Баркове есть магазин. И там есть продавщица Шурка. Совершенно замечательная баба! Тебе в самый раз будет.
– А она буги-вуги может? – поинтересовался Сергей.
– Может, может! И еще кукарачу с гопаком!
– Пошли! – решительно сказал Сергей и засветился изнутри яростной жизнью.
От нахлынувших на нас чувств, ну и, естественно, еще и от выпитого мы запели.
По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед, чтобы с боем взять Приморье – белой армии афлот (так и пели, как в детстве, не понимая значения этого отнюдь не флотского слова)...
Парам-пам-пам, парам-пам-пам – орлята учатся летать! Парам-пам-пам, парам-пампам – орлята учатся летать! Парам-пам-пам, парам-пам-пам – орлята учатся летать!...