Последняя просьба
Шрифт:
Сьюзен незаметно достает из сумки коробку с таблетками, вытаскивает из нее несколько штук. Тут же Фред подходит к бару, наполняет стакан содовой, подает жене. Сьюзен принимает таблетки.
Дэвид. Я тоже не слышал. Хотя пятнадцать лет вижу его почти каждый день. С тех пор, как делаю для него медицинскую аппаратуру.
Мери. Его можно понять, честное слово. Но Марта… Оставить дочь…
Аллен. Ее не пустили… Наверняка.
Дэвид. Дочь уже взрослая.
Мери. Дети никогда не бывают для родителей
Дэвид, взглянув на жену, едва заметно улыбается.
Фред (посмотрев на часы). Если самолет не опоздал, они уже мчатся к дому.
Сьюзен. Какое романтическое продолжение медового месяца!
Фред. Ну, положим… В лучшем случае это счастливый конец долгой истории.
Аллен. А может быть, начало новых проблем?
Фред. Каких проблем? Сейчас у Джорджа дела идут – дай бог каждому! Мне, во всяком случае!
Аллен. А пятьсот тысяч, которых ему не хватает для покупки своей клиники?
Фред. Имея такую репутацию, ему достаточно позвонить в любой банк…
Аллен. Хорошо, деньги он достанет в банке, а где он достанет время? Сейчас ему не хватает двенадцати часов в сутки, а с приездом Марты…
Мери. Наши мученики! Мы им всегда портим жизнь!
Д э в и д. Меня волнует только одно.
Мери. Что же?
Дэвид. Воскресный гольф. Если я не потеряю партнера, к Марте никаких претензий.
Фред. Думаешь, отпустит?
Дэвид. Надеюсь.
Мери. Это несерьезно – гольф. Только одно оправдывает ее. Она приезжает в самую лучшую страну мира. Послушайте, у меня тоже идея. Как у Аллена. Вы простите, Аллен? Знаете, как мы встретим ее? Встанем у дверей и встретим их песней «Америка, ты прекрасна».
Аллен (с иронией). Может, сразу американский гимн?
Мери (серьезно). Но она еще не подданная США.
Аллен. Скоро будет.
Мери. Тогда и споем.
Аллен. Без меня только.
Мери. Вам не нравится?
Аллен. Просто не знаю слов.
Мери. А вы тяните мелодию. Ради меня, Аллен! В знак того, что мы не сердимся друг на друга.
Аллен. Если все будут, что ж… Надеюсь, меня не подвергнут преследованию за искажение прекрасной песни?
Мери. Вы невыносимы, Аллен. (Улыбаясь, касается его руки.)
Аллен. Ладно, ладно.
Мери. Вы будете дирижировать, Сьюзен. Мы чудесно споем, правда?
Сьюзен. Да, да, конечно.
Фред. Еще бы! Дирижировать будет настоящий музыкант.
Сьюзен (с укором). Фред!
Фред. В чем дело? Ты не согласна? Я, правда, не кончал консерваторию, но кое-что понимаю в музыке. Когда ты закончишь свой концерт для виолончели, это поймут и остальные.
Мери. Вы пишете концерт, Сьюзен? Правда? И все втайне? Я приду слушать с девочками, ладно?
Сьюзен. Боюсь, что это будет не так уж скоро.
Мери. Когда же?
Сьюзен. Это зависит от Джорджа.
Аллен. От Джорджа? Мери, срочно заказывайте новое платье для концерта.
Сьюзен. Если для моего, воздержитесь.
Аллен. Вы слишком эмоциональны, Сьюзен.
Дэвид (смотрит на часы). Минут через пять они появятся.
Мери. По-моему, они должны были приехать час назад.
Аллен. А таможня? Иммиграционное ведомство? Забыли?
Сьюзен. Зачем все это нужно?
Аллен. Иначе наркотики будут продавать, как кока-колу.
Фред. Ты приготовил напитки, Аллен?
Аллен. На любой вкус. Все-таки вы имеете дело с профессионалом!
Фред подходит к бару, принимается рассматривать его содержимое. Дэвид снова углубляется в чтение. Сьюзен из своего кресла грустно наблюдает за мужем. Аллен отходит в сторону, садится на диван, вытягивает ноги.
Мери (подходит к нему, садится рядом). Простите,
Аллен. У вас плохое настроение?
Аллен. Ничего.
Мери. Сын?
Аллен молчит.
Как он?
Аллен. Плохо. Не говорит, руки так и не начали двигаться. Лежит, как Христос, снятый с креста.
Мери. Какой ужас эта война!
Аллен. Но я еще поборюсь. Заработаю денег у Кука, заберу из этой проклятой аризонской лечебницы… в Японию отвезу…
Мери. Разве там лучше врачи?
Аллен. Они нигде ничего не смыслят. Но в Японии есть врач, который ставит на ноги даже самых безнадежных. Есть, правда, еще одно место… Но это не для меня.
Мери. Нужно много денег?
Аллен (криво усмехается). Ни за какие деньги не пустят меня туда.
Мери. Что за место?
Аллен. Вы не знаєте. Там сосны растут у берега. А волны выбрасывают на песок янтарь, прозрачный, как слезы Юрате.
Мери. Это ваша родина?
Аллен (не сразу). Да, Литва.
Мери. Я думала, янтарь делают ювелиры.
Аллен. Разве слезы делают на заводе?
Мери. А почему плачет Юрате? Ее обидели? Не нравится у большевиков?
Аллен (улыбается). Это было давно. До большевиков. Морская богиня Юрате полюбила рыбака Кастиса.
Сьюзен. Чуть громче, Аллен.
Аллен. Она полюбила Кастиса и ввела его в свой янтарный дворец на дне моря. Боги возмутились: впервые человек вступил в царство, принадлежащее только им, богам. Перун ударил молнией, разбил янтарный дворец. Плачет Юрате по Кастису, по разбитой любви. Слезы ее превращаются в капли янтаря, и волны после шторма выносят их на берег.
Сьюзен. Как это прекрасно, Аллен! Это музыка. Вы слышите? Так может рассказывать только человек, который любит. Да, да, любит и Юрате, и Кастиса, и волны, которые выносят на берег янтарь.