Последняя точка
Шрифт:
— Не нравится мне это, — нахмурился Обрис. — Духи будут недовольны, но… я понимаю…
— Пускай выражают свое недовольство, как хотят, — фыркнул верховный шаман. — Главное, чтобы продержались как можно дольше и дали нам время завершить ритуал. Что по второй линии?
— В ней буду стоять я лично со своими рыцарями смерти. Нам все равно нет смысла мечтать о ином мире, потому мы положим свои жизни на то, чтобы выиграть время.
— Хорошо, — кивнул Нер’Зул. — Тогда нужно начинать. К моменту, когда звезды встанут в нужное положение, мы уже должны начать
— Да, вождь…
***
Покинув покои Нер’Зула он некоторое время поглядывал на дверь и хмурился своим мертвым лицом. Терон Кровожад несколько волновался о вожде, но не в плане беспокойства, а потому что поведение того в последнее время сильно изменилось.
Ранее осторожный и спокойный, как только он вернул себе силу, то стал весьма резким и решительным. Это неплохие качества, но холодному внутри мертвецу было сложно понять такие перемены. Как бы они потом всем не аукнулись в самый ответственный момент.
«Ну, он не Гул’Дан, потому не сломается», — решил для себя Терон’кров и двинулся к своим собратьям.
По пути он смотрел, как орки готовили оборону храма, как они усиленно старались делать все необходимое и как каждый тут понимал, что он должен отдать все силы для победы. Женщины, кто не мог воевать таскали вещи и разносили трудягам еду, немощные старики шли с чернокнижниками помогая тем с ритуалами, а немногочисленные дети занимались уборкой. Каждый тут делал все что мог, и они понимали, что именно от этого будет зависеть победа.
Этот вид напомнил ему Орду Оргрима где каждый знал, что делает и выжимал себя без остатка ради общей цели. Где все они двигались вместе и не было особой разницы между кланами, расами и культурами. Гоблин мог вполне болтать с огром, а тролль с мертвецом, ранее враждующие кланы стояли плечом к плечу, и все это не ради уничтожения, а ради будущего их народов.
Это воодушевляло даже такого прожженного циничного покойника как сам Кровожад, и он помнил, как был захвачен тем порывом гордости и боевого азарта в битве у Черной горы. Помнил, как впервые за свою жизнь и свою смерть он был таким активным.
«Я должен был сражаться до конца и погибнуть там», — мысленно вздохнул он.
Быть может тогда, не исполни он приказ вождя о прорыве и отступлении, останься вместе со всеми, то что-то бы удалось сделать. Однако сделанного уже не воротишь.
Нужно готовиться этой решающей битве.
Сам Терон иллюзий не строил.
Да, у них хорошая позиция и даже есть кое-какие сюрпризы для врага, но те уже не раз доказывали, что способны на невозможное. Плюс магия Скверны при всей её силе не особо была пригодна для обороны. Оргрим проиграл не потому, что его предали или превзошли количеством, а потому что противники были смелы и находчивы, что нельзя было не уважать.
И эта битва для них будет особо сложной…
Добравшись до зала, где расположились остальные Рыцари Смерти Терон дал остальным понять, чтобы они подошли и слушали его. Осталось их намного меньше чем раньше. Изначально полсотни мертвых магов, теперь были дюжиной покойников, из которых разве что четверо были действительно сильными колдунами, а остальные — лишь середнячками.
Однако разделять их или смотреть сверху вниз не стал. При жизни он любил показывать младшим свое место и кичится своей важностью, а сейчас понимал, что он лишь один из них. Потому каждого готов был назвать своим братом.
— Вы меня знаете, братья, красивые речи я слагать не умею, да нам это и не нужно, — начал Кровожад. — Многое мы пережили за эти годы. Мы поддались лжи и собственной гордыне, что в итоге привело ко всему этому… Два года мы сидели на выжженной земле и сожалели что выжили… Многие наши так и не смогли с этим смириться…
Для нежити существование без цели — мучительно. Потому, когда Орда проиграла, а они добрались до умирающего Дренора, то часть собратьев просто покончила с собой. Они уничтожили свои скипетры и позволили душам уйти. Вряд ли у них получится прибыть к духам предков или упокоиться с миром, но смерть все равно была предпочтительнее пустого существования.
Все остальные понимали это и молча опустили головы.
Как бы они не относились друг к другу при жизни, после смерти участь нежити их сплотила, а потому потеря братьев была для каждого болезненна.
— Но сейчас мы может что-то сделать. Впервые в наших жизнях, что-то правильное и хорошее. Плевать на цену и методы, если это действительно поможет нашему народу и хоть немного искупит тот ущерб, что мы причинили, то я не против пожертвовать ради этого не только этим подобием жизни, но и самим посмертием!
Собратья кивнули, разделяя с ним эти мысли.
— Из нас никто не увидит новый мир. Но нам и все равно! — мертвец улыбнулся. — Если наша участь сдохнуть снова, то сделаем это красиво, чтобы враги помнили нас до конца своих дней!
— Ха-ха-ха-ха!
Рыцари Смерти разразились зловещим смехом предвещающим врагам только самые настоящие ужасы.
Они все погибнут, но продадут свои жизни очень дорого…
Глава 49. Первые врата Черного храма.
— Хо-о-о! Хо-о-о! Осторожнее, малышка! (1) — усмехнулся Курдран, потрепав перья Скай’ри. Его верный грифон очень строптивая дамочка и рвется в бой не слабее своего наездника. Сам тан Дикого Молота тоже жаждал поскорее оказаться в центре битвы и обрушить свой громовой молот на головы орков.
Однако в этой битве ему было велено быть осторожным и больше заниматься прикрытием наземных войск. Остальные дворфы были недовольны таким приказом, но тан достаточно доверят Туралиону, чтобы послушать его. Обычно уж мало какой генерал, и уж тем более человек, мог бы указывать гордому дворфу, что ему делать, однако в свое время Андуин и сейчас Туралион, Кадгар и Данат были теми исключениями, кому он мог полностью доверять.