Последняя женщина в его жизни
Шрифт:
— Я еще не решил, что с ней делать, — сказал шеф. — С одной стороны, я не вижу никаких преимуществ, обвинив ее…
— Обвинив кого? — прервал инспектор Квин. — О ком вы говорите?
— Разве я не сказал вам? — спокойно отозвался Ньюби. — Прошлой ночью мой подчиненный застукал в доме Бенедикта Элис Тирни. Это она включала свет среди ночи. История ее выглядит абсолютно неправдоподобной. Откровенно говоря, я не уверен, что она не свихнулась.
— Какая история, Анс? — спросил Эллери. — Вы держитесь чертовски загадочно.
— Если так, прошу прощения. Может, вам лучше услышать все непосредственно от нее? Джо, позвони
— Почему бы нам не отправиться к ней? — предложил Эллери. — Возможно, это лучшая тактика.
— Она приедет, — мрачно произнес Ньюби. — После чепухи, которую наплела мне Элис Тирни, она у меня в долгу.
Элис вошла через пятнадцать минут.
— Когда Квины приказывают, остается только повиноваться, — холодно заговорила она. Эллери показалось, что Элис немного выпила. — А вам, шеф, после прошлой ночи не обязательно вскакивать, демонстрируя свою вежливость.
— Мисс Тирни, вы были пойманы за нарушением границ частного владения. Чего вы ожидали от полицейского Барлоу — что он вам ручку поцелует? Я могу обвинить вас в насильственном проникновении в дом Бенедикта!
Из них двоих Ньюби выглядел возбужденным куда сильнее. Эллери догадался о причине. Элис Тирни была скромной райтсвиллской девушкой из добропорядочной райтсвиллской семьи. Таких девушек не ловят среди ночи рыскающими в пустых чужих домах. Как и большинство провинциальных шефов полиции, Ньюби стоял на страже интересов среднего класса. Впрочем, Элис тоже не казалась благодушной. Ее обычно спокойные глаза сердито сверкали. Она излучала враждебность.
— Садитесь, Элис, — сказал Эллери. — Нет причин, по которым мы не могли бы обсудить все без фейерверков. Почему вы проникли в дом Джонни, рассчитывая, что вас не увидят? Что вы искали?
— Разве шеф Ньюби вам не рассказал?
— Мы только что прибыли.
Пожалуйста, сядьте. Элис фыркнула, потом вскинула голову и заняла предложенный стул.
— Полагаю, вам уже известно, что я рассказала Элу Маршу о торжественном обещании, которое дал мне Джонни? Что он оставит мне поместье в Райтсвилле?
— Марш говорил нам об этом, — кивнул инспектор.
— А он рассказал, что фактически рассмеялся мне в лицо?
— Вы ожидали, мисс Тирни, — осведомился старик, — что адвокат, занятый охраной состояния покойного клиента, воспримет серьезно подобное заявление, абсолютно ничем не подтвержденное, кроме ваших слов?
— Я не стану спорить ни с вами, ни с кем-либо еще, инспектор Квин. Но я уверена, что существует доказательство.
— Какое именно?
— Записка Джонни, в которой он завещает поместье мне. Он отлично ладил со мной во время нашего брака, — по его словам, куда лучше, чем с Одри и Маршей. Право, не понимаю, почему Джонни со мной развелся! Он часто говорил мне, как ценит мою заботу о нем после автомобильной аварии и как собирается оставить мне райтсвиллскую недвижимость — помимо нашего первоначального соглашения. Естественно, я ожидала, что он сделает это в своем завещании. Но так как этого не произошло, я убеждена, что он упомянул это в каком-то другом документе, который спрятал где-то в большом доме.
Я знала, что никто мне не поверит, и не хотела обращаться к Элу Маршу. Вот почему я ничего не говорила об этом, когда обсуждали завещание, и искала бумагу сама среди ночи.
Элис впервые повысила голос:
— Она нужна мне! Мои еженедельные выплаты прекращены, Джонни не оставил мне крупную сумму, и я должна спасти хоть что-то! Он собирался оставить поместье мне, оно мое, и я намерена его получить!
Эллери пришло в голову, что Элис Тирни вовсе не тот крахмальный ангел милосердия, каким она ему казалась. Люди, приученные профессией или привыкшие от природы сдерживать свои эмоции, под влиянием стресса часто выплескивают их наружу, и, похоже, Элис была готова взорваться.
— Мои люди и я обыскали весь дом, — устало произнес шеф Ньюби. — Вы не можете рассчитывать найти там то, чего не нашли мы, мисс Тирни.
— Как насчет гостевого коттеджа? — предположил Эллери. — Есть шанс, что Джонни что-то припрятал там, Анс?
Ньюби покачал головой:
— Барлоу и я сегодня обыскали коттедж. Там ничего нет.
— А если Марш нашел что-то подобное в бумагах Бенедикта, — сказал инспектор Квин, — он должен был бы упомянуть об этом.
— Полагаю, мне следует с ним побеседовать… Возможно, это лучше сделать вам, инспектор, — добавил Ньюби с надеждой во взгляде. — Знаете, Нью-Йорк… — Как если бы остров Манхэттен был личным владением Ричарда Квина.
Инспектор позвонил Маршу домой, где тот, судя по звукам на другом конце провода, принимал гостей. По словам отца, Эллери понял, что Марш не слишком доволен помехой. Инспектор с мрачным видом положил трубку.
— Марш говорит, что такой бумаги нет среди вещей Бенедикта, иначе он немедленно сообщил бы нам о ней. Он рассердился, что я вообще спросил его об этом. Вдруг стал чувствительным.
— Это не похоже на Эла Марша, которого я знал, — заметил Эллери. — Может, он влюбился?
— В таком случае какой-то девушке повезло, — с горечью промолвила Элис. — Помимо его чертовой профессиональной этики, Эл чудесный парень. Он никогда не пообещал бы девушке того, о чем потом бы забыл.
— Я тоже собираюсь об этом забыть и советую вам поступить так же, мисс Тирни, — сказал Ньюби. — Я ни в чем вас не обвиняю, так что вы свободны. — Он поднялся. — Вы приехали на своей машине или хотите, чтобы кто-нибудь из моих ребят подбросил вас домой?
— Благодарю вас, как-нибудь обойдусь.
— Это было большим «ничего», — заметил инспектор Квин, когда Элис удалилась.
— Сожалею, джентльмены, что вызвал вас сюда, — сказал шеф.
— Я не это имел в виду! Слушайте, Ньюби, мы, кажется, встали не с той ноги…
— Я просто думал, инспектор, что вам лучше лично побеседовать с ней — вот и все.
— И были совершенно правы. Если бы полицейская работа была успешной на сто процентов, что было бы в ней забавного?
— Очень многое, — усмехнулся Ньюби, и они обменялись рукопожатиями.
Было слишком поздно, чтобы заказывать авиабилеты до Бостона и Нью-Йорка, поэтому Квины перешли пустынную в воскресный вечер площадь и остановились на ночь в отеле «Холлис». Они купили в табачном ларьке зубные щетки и пасту, умылись и спустились в ресторан. Кроме них, там было всего шесть человек, фирменное блюдо (которое, как Эллери знал по опыту, было единственным съедобным в меню) уже закончилось, и им пришлось довольствоваться двумя пережаренными стейками — кушаньем, с которым вставные челюсти инспектора не могли справиться.