Последняя жертва
Шрифт:
Он посмотрел на свое отражение в ложке, лежащей на столе. Невероятно преобразился с тех пор, как был неуклюжим, застенчивым юнцом – тощим, прыщавым, с ужасной прической, из-за которой ни девушки, ни парни просто не замечали его. Теперь ему было под сорок, и признаки старения только-только начали проявляться. Чуть заметные морщинки пролегли вокруг глаз, в белокурых волосах едва наметилась седина. Быть может, в то, что он унаследовал от своей ничтожной матери, все-таки затесалась парочка полезных генов…
Отпив глоток минеральной воды, он помешал соломинкой тающие ледяные кубики в стакане –
Его внимание привлек шум, доносившийся из игровой комнаты в семейном зале паба – он сидел близко к этой части заведения. Он посмотрел в сторону детского уголка, где дюжина ребятишек восторженно визжали, карабкаясь по веревочным лестницам и съезжая по узким желтым желобам в ямы с разноцветными шарами.
– Осторожней! – произнес он вслух.
– Который из них ваш? – раздался позади него женский голос. Обернувшись, он увидел привлекательную брюнетку с пустой коляской. Та, неуклюже двигаясь из-за огромного беременного живота, опустилась на деревянную табуретку и потерла крестец.
– Мальчик в красной футболке с Пожарным Сэмом [13] , – ответил он и указал на ребенка с льняными волосами, который беспокойно переминался с ноги на ногу, словно бежал на месте. Он помахал мальчику рукой, пока мать пыталась удержать его на месте и вытереть салфеткой испачканный едой рот. Мальчик помахал в ответ и широко улыбнулся, сверкнув зубами.
13
Пожарный Сэм – герой одноименного популярного британского мультсериала, идущего в эфире с перерывами с конца 1980-х.
Ему нравилось смотреть, как они играют вместе – мать и ребенок были полностью поглощены друг другом. Он любил детей этого возраста – когда весь мир состоит из двух людей, подаривших тебе жизнь. Он хотел бы, чтобы этот мальчик никогда не вырос… и чтобы никогда не увидел того, что пришлось увидеть в детстве ему самому. Невинность следовало защитить любой ценой.
– Какой красивый маленький мужчина, – восхитилась беременная женщина, и он надулся от гордости. – А моя дочь, Иззи, – вон там, на горке, вместе со своим отцом. Сегодня он исполняет отцовские обязанности.
– А я вот отдыхаю, потому что позже эти обязанности потребуют много сил, – ответил он. – У каждого второго родителя среди наших знакомых дети любят вздремнуть после обеда, но уложить нашего спать хотя бы на полчаса – это сущий кошмар. – Он посмотрел на ее живот. – Сколько еще вам до срока?
– Три с половиной недели. Но Иззи запоздала на десять дней, так что я не волнуюсь.
Он смотрел, как улыбающийся мальчик еще раз скатился с горки, прежде чем мать схватила малыша и попыталась усадить его в прогулочную коляску. Мальчик визжал и лягался.
– Пора и мне заступать на вахту, – сказал он и утер рот салфеткой. – Уже иду!
– Веселого вам пути до дома, – пожелала ему беременная с понимающей улыбкой.
Он поднял свой портфель, стоящий на полу, и сделал последний глоток минералки через соломинку.
– Удачного разрешения, пусть все пройдет гладко.
– Спасибо, – ответила брюнетка.
– Эй, – окликнул он женщину с мальчиком. – Вы ничего не забыли? – Поднялся со стула и следом за ними направился к двустворчатым дверям. – Ты и голову забудешь, если она не будет приклеена к шее!
Женщина озадаченно повернулась к нему.
– Позвольте придержать вам дверь, – продолжил он, толкнув створку, потом положил ладонь на поясницу женщины.
– Руки уберите, будьте так добры, – рявкнула она и сдвинулась так, чтобы загородить своего сына от этого человека. Его улыбка угасла.
– Я просто хотел помочь, – отозвался он, после чего оставил их в покое.
Пока он шел к выходу, у него внезапно возникло ощущение жжения во лбу, его начало шатать. Ему показалось, будто он сейчас рухнет на пол. Он не понимал, в чем дело, – это было похоже на симптомы клаустрофобии, однако сейчас он находился на открытом пространстве. В поисках свежего воздуха он бросился к дверям и сосредоточился на своем дыхании, пока сердце не начало замедлять бег, а кожа не охладилась.
Несколько чудесных мгновений он наслаждался ролью семейного человека, пусть даже притворной: ведь он понятия не имел, кто эти мать с сыном. Но расплатой за это послабление была пустота и осознание того, что в действительности у него никогда не было подобного опыта. Иногда жажда этих переживаний усиливалась настолько, что причиняла физические мучения. И тогда он часами сидел, согнувшись от боли и прижимая руки к животу, молясь, чтобы эти жуткие муки прекратились. В конце концов он научился унимать боль местью.
– Сфокусируйся, – вслух сказал он себе и выждал несколько мгновений, чтобы очистить разум. Потом покрутил головой и растер ладонями обе щеки.
Менее чем через двое суток ему предстоял следующий этап пути. И если все пройдет по плану, он сможет вычеркнуть из своего списка третье имя.
Глава 10
Бекке было как-то не по себе, но она не могла понять почему.
Сегодня утром привычный путь от дома до станции подземки «Энджел» оставил у нее странное чувство беспокойства и даже тревоги. Как будто за ней кто-то следил, хотя она знала, насколько глупо это звучит. И тем не менее несколько раз ловила себя на том, что окидывает взглядом сначала платформу, потом вагон, проверяя, не уделяет ли кто-нибудь ей излишнее внимание.
Она не сказала Джо о своих иррациональных тревогах, прекрасно сознавая, что они именно иррациональны. Но когда они, как и договаривались, встретились в Уайтчепеле, чтобы проделать остаток пути вместе, Бекке стало легче оттого, что рядом с ней кто-то есть.
Полчаса спустя они уже ждали в тесной комнатке консьержа, пока мужчина в куртке с надписью «Охрана» на спине пролистывал в компьютере поквартирный список жильцов. Освежитель воздуха и электрический вентилятор тщетно пытались разогнать духоту, стоящую в воздухе.