Последствия
Шрифт:
Алиса невольно рассмеялась – таким забавным показался рассказ.
– Кажется, я росла себе на уме, – сказала она, все ещё улыбаясь.
Эрмина кивнула, продолжая поглаживать её руку:
– Мы в тебе души не чаяли. Вот и избаловали.
– А в какой школе я училась?
– В разных, – слегка повела плечом Эрмина. – Всего за раз и не перечислишь. Ты была…
Видя, что мать Анаит замялась, не зная, как поделикатнее сказать то, что будет неприятно слышать дочери, Алиса подсказала:
– … избалованной?
Эрмина смущенно и благодарно улыбнулась:
– Именно. Ты могла за семестр сменить несколько школ.
Звучало не очень обнадеживающе. Алиса надеялась, что в прошлом Анаит найдутся люди, способные помочь расправится с Рыжовым и остальными. Но если даже друзей детства нет, то среди кого искать помощь?
– А университет? – с надеждой спросила Алиса. Друзей можно завести и в более сознательном возрасте и университет вполне подходящее место. У Алисы, например, много друзей среди бывших одногруппников и одноклассников. Впрочем, она и не меняла школы как перчатки.
– Ну, милая, – вздохнула Эрмина Кареновна, – ты никогда не любила учится. У тебя есть диплом искусствоведа, но откровенно говоря, ты ничего в нем не смыслишь. Ты приходила в университет покрасоваться новыми нарядами, прическами, машинами. И сделать фото.
– Понятно, – разочарованно протянула Алиса. Судя по всему, тут помощи искать негде.
Внезапно её осенило! Возможно, помощь можно получить не от друзей Анаит, а от друзей семьи Андриановых? А насколько большая эта семья? Можно ли их использовать?
– А что насчет нашей семьи? – начала она издалека.
– Что ты имеешь в виду? – слегка нахмурившись, переспросила Эрмина Кареновна.
Алиса постаралась конкретизировать:
– У меня есть братья или сестры? Дяди или тети? Если есть, то сколько их? Где живут, кем работают? Что за люди?
Эрмина Кареновна снова улыбнулась:
– Ты даже не представляешь, насколько большая у тебя семья! Месяца не хватит, чтобы обо всех рассказать!
Алиса не дала шанса отступить:
– А мы начнем с малого. И будем продвигаться постепенно. Каждый день понемногу.
– Так и сделаем! – с дрожью в голосе пообещала Эрмина Кареновна и обняла Алису. В этот раз всхлипываний и вздрагиваний не было, но Алиса все равно почувствовала, каким мокрым стало плечо.
Эрмина Кареновна казалась полной любви, тепла и ласки, и наверняка была замечательной матерью для Анаит. Полная противоположность родной матери Алисы. Она никогда не улыбалась, не обнимала и не говорила о том, что любит Алису. В памяти всплыл образ холодной, требовательной и всегда недовольной женщины. Чтобы дочь не делала, каких бы успехов не достигала – мать не бывала довольной. Для неё не существовало метода кнута и пряника, только кнут.
Наверняка Эрмина Кареновна обрадовалась бы рождению внучки, и не запрещала называть себя бабушкой.
Интересно, какие они, братья и сестры Анаит? Похожи на Михаила?
Вряд ли. У любящих родителей, коими казались Адриановы, не могли вырасти такие дети, как Михаил – двуличные, подлые, бессердечные. Ничего не ценящие, никого не любящие. Для него все вокруг просто ресурсы, которые можно использовать, или избавится, за ненадобностью.
Ей вспомнился визит к брату после его назначения на должность генерального директора УхаровКорп. Алису попросили подождать в приемной, потому, что у Михаила незапланированная встреча с главами отдела.
В тот момент она подумала, что брат взялся за дело всерьез, и даже испытала гордость за него. Какая сильная, несгибаемая личность! Такой лидер сможет вывести компанию из крутого пике, в которое её отправил отец.
Михаил не только поставит компанию на ноги, но и поможет сотрудникам компании снова быть уверенным в будущем. Отец частенько говорил, что о состоянии компании можно судить по тому, как живется рядовым сотрудникам. Если они получают прибавки и премии, ходят на работу с радостью, стремятся к покорению новых вершин и стоят за родное предприятие горой – то компания чувствует себя более чем хорошо. Если живут от зарплаты до зарплаты, то предприятие едва держится на плаву.
Сейчас, конечно, ни о каких прибавках не может быть и речи. Для начала Михаилу нужно разработать план выхода из кризиса. Потом будет этап стабилизации. И уже после, когда компания будет показывать стабильный рост, можно будет начинать постепенно возвращать прежний уровень премирования.
Так Алиса размышляла, сидя в прихожей, пока не услышала шум за дверью нового кабинета Михаила. Там ругались и ссорились, крики были такие, что она невольно испугалась, что вот сейчас там начнется драка!
Неужели так эмоционально обсуждают стратегию выхода из кризиса?
Дверь резко распахнулась, как от пинка, и оттуда выбежало сразу четыре мужчины. Каждого Алиса хорошо знала – отец частенько приглашал их домой на ужин, когда дела компании шли хорошо. Первым выбежал Крутин Мадлен Ростиславович – глава технологического отдела. Его круглое лицо, с сеткой из мелких полопавшихся капилляров, блестело в свете люминесцентных ламп. За ним бежал такой же тучный начальник финансового отдела – Ханипов Ионос Тихонович. Он тяжело дышал, и по его лицу бежали крупные дорожки пота. Следом шел глава службы безопасности, который к старости наоборот сильно похудел и теперь кожа у него на лице висела, как у бульдога. А круги под глазами только усиливали сходство. Замыкал шествие разгневанных мужчин один из заместителей отца – Живенков Родион Янович. Алисе он никогда особо не нравился, главным образом из-за того, что у мужчины дико воняло изо рта.
Они напоминали море в шторм – от них так и исходили волны гнева и даже ярости. Алиса не решилась с кем-либо поздороваться.
Внезапно Мадлен Ростиславович остановился, резко повернулся в сторону кабинета Михаила, и пригрозил кулаком:
– Я отдал компании двадцать лет жизни! Вы не можете меня просто вышвырнуть!
Естественно, ему никто ничего не ответил. Мужчины прошли мимо, даже не поздоровавшись – настолько были заняты планами по переманиванию совета директоров на свою сторону, перечислением заслуг перед компанией и планами по свержению Михаила. Хотя в прежние времена при каждой встрече расспрашивали как у неё дела и как здоровье.