Последствия
Шрифт:
Ровное дыхание в нескольких сантиметрах от неё подсказало Клэр, что Тони мирно спит. Она тихонечко откинула одеяло и вылезла из постели. Дрожащими руками девушка завязала пояс на халате и подошла на цыпочках к двери, ведущей в коридор.
– Это глупо, - шептала она, ступая босыми ногами по роскошному ковру.
Тем не менее, теперь это было её реальностью. Она знала, что не сможет уснуть без того, чтобы не выполнить это новое действие.
Обхватив металлическую ручку, она потянула, и дверь легко открылась. Закрыв её за собой, она направилась к балкону. Отодвинула шторы в сторону, застеклённая дверь открылась без колебаний. Струя свежего воздуха наполнила комнату и её лёгкие. Она прошла через открытую дверь, аккуратно прикрыв её за собой.
Её пропитанное потом тело радовалось прохладному ночному ветерку. Стоя у перил, она сделала глоток весеннего воздуха и приподняла волосы, чтобы высушить капельки пота на
Отвратительное осознание того, что она абсолютно беспомощна, лишало её сна.
Холодный бетон под ногами вернул её в настоящее. Клэр задрожала и поплотнее закуталась в свой кашемировый халат, пожалев, что не захватила тапочки. Но дрожь была вызвана не холодом. Она знала, что это из-за сна. Посмотрев вверх, Клэр заметила, что чистое чёрное бархатистое небо усыпано звёздами. Она отстранённо подумала: «Вот поэтому температура упала». Вздохнув, девушка опустилась в кресло. Это знание никогда уже не будет иметь значение. Её работа заключалась в имени миссис Энтони Роулингс, метеоролог исчез навсегда. Она покинула комнату в такой панике, что не посмотрела на часы. Но это не имело значения, потому что сон был недосягаем. Подтянув ноги к груди и укрыв их своим мягким халатом, она начала сеанс психотерапии. Внутренняя терапия состояла в мысленном перечислении причин, почему её кошмары были глупыми, и убеждении себя, что у неё нет поводов для страха. Клэр верила, что может уговорить своё сознательное «я», а подсознательному придётся подчиниться. Когда она позволила своему разуму вернуться к прошлогодней весне, то смогла понять, что сейчас её жизнь существенно отличается. У неё сегодняшней намного больше привилегий по сравнению с тем, что она ощущала тогда, когда только приехала сюда. Тони сдержал своё слово в отношении её электронных писем. Он даже решил, что ей нужен собственный электронный адрес: claraw11084@rawlingsind.com. Это облегчило процедуру распечатывания писем. И он оказался прав по поводу многочисленных запросов об интервью, деньгах и покровительстве – эти письма она ежедневно получала от людей, которых никогда не встречала. Наличие Патриции облегчало ответы на эти запросы. Она также получала личные электронные письма. И теперь у неё было право голоса при ответах на них. В целом, когда она просила, Тони соглашался на просьбы относительно Кортни, Сью, Бев или Мэри-Энн. Если у него были другие планы на день, что происходило время от времени, то они имели приоритет. Но сама просьба была важной частью её переговоров. Если она хотела ответить кому-то или пойти куда-то, то ей, как он уже сказал много месяцев назад, просто нужно попросить. Она привыкла к этой практике. Она стала ежедневным напоминанием власти Тони над ней. Но эта власть уже не была такой жесткой, как это было год назад. Девушка рассудила, что, видимо, её поведение больше не заслуживало такого обращения. Независимо от причин, жизнь неоспоримо была лучше.
Наблюдая за лунным светом в деревьях с распускающимися листьями, Клэр напомнила себе о своих выходах в свет, которыми она не так давно наслаждалась. Это были ланчи в Айова-сити, встречи комитета Красного креста в Давенпорте и поход по магазинам в Чикаго. Несколько недель назад Мэри-Энн предложила провести короткий день в Нью-Йорке, так как они с Эли были там по делам. До Клэр Тони просматривал все электронные письма, и она не ожидала, что он разрешит ей провести день в Нью-Йорке, но все же попросила. На удивление, тот молча согласился. Улыбаясь и чувствуя, как пульс замедляется, она вспомнила, что он тогда предложил взять самолёт компании и организовать перелёт в Нью-Йорк прекрасным апрельским днем. Все девушки прекрасно провели время, и она даже умудрилась вернуться домой до семи часов вечера. Тони был дома первым, Клэр же оказалась дома к ужину. И он не был недоволен.
Успокоившись, она слушала внутренний голос и нежный ветерок, раздувающий её волосы, она вспоминала свою недавнюю негаданную свободу. Тайно мечтая о каштановых волосах, к оттенку которых не представлялось возможным вернуться, она проинформировала Тони, что ей необходимо записаться на приём для того, чтобы сохранить свои светлые пряди. Он ответил, что на вечер в ближайшем будущем у них ничего не запланировано, поэтому она может поехать. Если он задействует частный самолёт, то она могла бы воспользоваться
– Хочешь сказать, что я могу поехать сама?
– Моя дорогая Клэр, а есть какие-то причины, по которым ты не должна этого делать?
Она заверила его, что причин нет. Он или Патриция позаботились о записи, и Клэр одна отправилась в аэропорт и воспользовалась самолётом компании. Приземлившись в Чикаго, Клэр взяла такси до башни Трампа, где провела оставшуюся часть утра. Потом она перекусила, несколько часов походила по магазинам и отправилась домой. Зардевшись в прохладном ночном воздухе, Клэр подумала о том, как вернулась в комнату до шести и постаралась сделать всё, чтобы продемонстрировать своему мужу важность заявления, которое сделала месяцами ранее: возвращаться домой, где ждёт жена, которая хочет быть дома, гораздо лучше, чем возвращаться домой к жене, которая вынуждена ждать дома. Он понял это достаточно быстро: первым показателем стал блеск её изумрудных глаз, а потом - чёрный атласный пеньюар и ожидавшая его тёплая ванна. По правде говоря, она не помнила, чтобы в тот вечер они вообще ужинали.
Потяжелевшие веки напомнили Клэр, что нужно спать. Проскользнув назад в свою комнату и под тёплое одеяло, она подумала о мужчине, который лежал рядом. Его характер по-прежнему был для нее парадоксальным.
Мужчина, которого Клэр встретила, когда впервые появилась здесь, не проявлялся с самого несчастного случая, произошедшего с ней. Она знала, что он по-прежнему здесь, - одно это знание, само по себе, было мотивацией, чтобы следовать его правилам. Ей неоднократно повторялось, что его обещание держать эту личность подальше прямо пропорционально зависит от её способности вести себя должным образом. Стресс от этой реальности и непредсказуемости маячил повсюду. Мужчина, который трудился над тем, чтобы добиться её, чтобы убедить её в том, что она важна, желанна и любима, всё ещё присутствовал в приглушённой форме. Он по-прежнему был внимательным, настоящим и всегда сексуальным, но при этом был занят работой и часто слишком озабочен. Оно и понятно. Он успешный человек с большим количеством вопросов, которые нужно решать. Ему необходимо полное доминирование над каждым аспектом её жизни, что давало ощущение подавленности и было невыносимо. Клэр предположила, что именно это явилось причиной удушливости, которая обычно сопровождала её ночные кошмары. В его списке обязанностей находились компании, он обеспечивал людей работой и пропитанием. То, что он контролировал её возвращения, выходы в свет, электронную почту, причёску и часто одежду, казалось нелепым.
Пытаясь предотвратить скачок давления, она напомнила себе, что несмотря ни на что, она его любит. В одно мгновение он мог вывести её из себя, заставив почувствовать себя ниже человеческого существа. А в следующий миг мог сделать так, будто земля крутится только потому, что она важна для него. Эти две противоречивые эмоции могли возникнуть по очереди и в любом порядке. Пока Клэр предавалась воспоминаниям, она осознала, что, как и год назад, у её настроения, привилегий и чувства собственного достоинства имелся общий знаменатель - Энтони Роулингс.
Как только это осознание пришло, он повернулся к ней, обнял своими руками и, всё ещё находясь во сне, пробормотал:
– Любовь моя, ты такая холодная. Придвигайся ко мне поближе.
И она растаяла у его тёплой груди. В данную минуту, так вовремя, она почувствовала себя в безопасности и любимой. Закрыв глаза, Клэр провалилась в сон.
Когда весна сменилась летом, их самым большим источником разногласий по-прежнему оставалась её семья. И хотя ей нравилось получать весточки от Эмили, но при виде её имени в электронных посланиях желудок переворачивался. Практически всегда их доставляли с потемневшими пронизывающими насквозь взглядами. Иногда ей хотелось, чтобы Патриция отвечала на электронные послания вместо неё. Были дни и обстоятельства, при которых общение не стоило конфликта. Всё зависело от слов Эмили: некоторые стимулировали решительность Клэр более чем другие. Её звонки Эмили всегда прослушивались. Эту действительность она не оспаривала, дабы не потерять эту возможность насовсем. Тони не нужно было доходчиво объяснять это Клэр. Она понимала так же хорошо, как и то, что её свободы зависели от его прихоти.
Со звонка, последующего сразу за интервью, Клэр разговаривала с Эмили почти каждые три или четыре недели. И она получала от нее весточку в виде электронного послания, по крайней мере, раз в неделю. После того, как у Клэр появился свой собственный электронный адрес, послания от Эмили стали более информативными. Клэр приходилось записывать свой ответ на бумаге. Потом он проходил одобрение и отправлялся Патрицией. Если бы Эмили ставила под сомнение возможность Клэр совершать какие-то действия, она бы выражала своё мнение, так как Тони оценивал каждое слово.