Последыш. Книги I и II
Шрифт:
Начинали с магии, но, в конце концов, перешли на «пустую болтовню». Девушки рассказывали анекдоты из светской жизни, перемежая их отсылками к собственному опыту. Вспоминали лицеи и университетские колледжи, в которых учились. Упоминали своих родственников и друзей. В общем, говорили о том, о чем ни Игорь, ни Ингвар попросту ничего не знали. А сам он рассказывал им о Груманте. О жизни за полярным кругом и людях, которые там живут. Вернее, жили, пока не умерли. Он старался при этом не акцентировать ужасные или просто неприятные и неаппетитные подробности, но все равно вынужден был коснуться множества неизвестных его собеседницам вещей. Им его истории оказались не менее интересны, чем ему их. В общем, они настолько увлеклись разговором, что проговорили едва ли не до часа ночи, и спать разошлись весьма неохотно, не столько потому что исчерпали тему и устали друг от друга, сколько из вежливости.
В целом, Бармин остался этим вечером чрезвычайно доволен, потому что в какой-то момент понял, что девушки действительно настроены на
Разумеется, у Бармина имелось на этот счет одно вполне уместное в данной ситуации предположение, которое только усилилось, когда за завтраком он узнал, что княжна Кашина прилетела на геликоптере еще ночью. Выглядело это более, чем подозрительно. А не вызвала ли ее княгиня Кемская, возможно, желавшая выдать Ольгу замуж за своего внука, и не хотевшая, чтобы его охмуряли приехавшие в замок по его приглашению совершенно левые для нее Збаражская и Глинская? Сестру его она, скорее всего, тоже на дух не переносила, и неважно, что являлось тому причиной. Мнимое или явное предательство Варвары или какая-нибудь личная вражда с кланом Глинских. По факту, ей, судя по некоторым признакам, совсем не нравилась идея примирения. И это она еще не знала, какие вкусности предложил Бармин Варваре и Елене в обмен на их поддержку. Однако, что бы она там себе не вообразила, он сам будет решать, с кем ему дружить, с кем спать и кого прощать. Ему примирение с сестрой и женитьба на княжне Збаражской были выгодны в рамках его борьбы за самостоятельность и статус. И как бы он ни был благодарен княгине-бабушке за все, что она для него делает, в этих вопросах он предпочитал думать своей головой.
3. Двадцать седьмого апреля 1983 года
Следует отметить, что, несмотря на серьезные и отнюдь не беспочвенные опасения Игоря, Ольга на конфликт не нарывалась. Вела себя спокойно и ровно, была в меру доброжелательна ко всем трем «Глинским» и проявляла гораздо больше тепла, когда общалась с Игорем. Куда подевалась ее холодноватая отчужденность? Да, туда же, наверное, куда и обиды, — мнимые или подлинные, — на жестокосердного заполярного мужлана. Вполне возможно, что, приняв участие в судьбе Игоря и оказавшись среди тех, кто первым встречал его на Большой Земле, Ольга ожидала, что неискушенный в отношениях юноша станет ее законной добычей. Скорее всего, будь на месте Игоря бедолага Ингвар, так бы и случилось. Впрочем, трудно сказать, как она приняла бы настоящего ссыльного поселенца, и чем бы закончилось его знакомство с родной сестрой. Но Игорь не Ингвар, и действует он совсем не так, как можно было ожидать. Вот Ольга и психанула, но теперь выяснилось, что пока она на него дулась, в игру вступили новые действующие лица, которые могут увести бычка из стойла. Так что она старалась теперь вовсю. Во всяком случае, таково было впечатление самого Игоря, а о чем она думает, и что чувствует на самом деле, знает, — да и то в лучшем случае, — она одна. Чужая душа потемки, тем более, женская, и этим все сказано.
Появление Ольги, чего и следовало ожидать, не прошло незамеченным. Оно вызвало некоторое и отнюдь не беспричинное напряжение в рядах Глинских, которые были явно разочарованы тем, что ситуация изменилась из максимально для них благоприятной в несколько проблематичную. Ревность тоже не самое приятное чувство, но Глинские были слеплены из того же теста, что и княжна Кашина, — да и были старше нее, — и, соответственно, демонстрировали дипломатичную сдержанность и прохладную дружественность. Так что истинные чувства обеих сторон были хорошо скрыты под личиной воспитания и привычки к сдержанности. Наружу прорывались лишь отголоски страстей, бушующих «где-то там, в глубине». Однако, в целом, день прошел достаточно мирно и отнюдь не бесполезно. Игорь даже смог, — пусть и ненадолго, — остаться с Варварой, а позже и с Еленой наедине, и переговорить накоротке о взаимных интересах и перспективах сотрудничества. Трудно сказать, заметили ли Дарена и Ольга эти их переговоры с глазу на глаз, и, если все-таки заметили, то каковы будут последствия этих его телодвижений. Однако, факт остается фактом, у Бармина с этими девушками не было пока никаких общих интересов, а значит, им нечего было обсуждать тет-а-тет.
Все, что могла бы сказать ему Дарена, сказал Игорю Нестор Глинский, а Ольга, как была с самого начала вещью в себе, так ею и осталась. Ее интересы еще ни разу не были озвучены, однако и сам Игорь затруднялся предложить ей что-либо конкретное. Таково было state of affairs [62] на десять часов вечера, когда, вежливо откланявшись, Игорь отправился спать. День был длинный, нервный и насыщенный событиями, и Бармин чувствовал себя выжатым, как лимон. Это организм у него был теперь новый, богатырский, а психика осталась практически прежней. Вот он и утомился в компании четырех дам, каждая из которых имела в этой истории свои интересы.
62
Положение дел (англ.) — устойчивое словосочетание.
Бармин принял душ, забрался под одеяло и практически сразу же отключился. Спал он, по-видимому, крепко и, скорее всего, без сновидений. Однако в какой-то момент к нему все-таки пришло сонное видение, и он не то, чтобы проснулся, — Игорь явно продолжал спать и видеть сон, — но неожиданно осознал себя как бы бодрствующим внутри собственного сна. Странное, едва знакомое по прошлым подобного рода снам состояние: сон, про который твердо знаешь, что это именно сон, и при этом имеешь в нем полную свободу воли. И первой мыслью, пришедшей Игорю в голову, было осознание простого факта: все эти необычные ощущения связаны с тем, что ему снова снится Ольга. Она не появлялась в его снах уже давно, тем более, в эротическом контексте, и вот опять. Впрочем, на этот раз обошлось без прелюдии. Ни театра, ни прогулки по регулярному парку, ни бала в роскошном дворце. Даже спальня с непременным сексодромом типа Кинг Сайз отсутствовала, как класс. Все просто и безыскусно. Покрытая зеленой травой и луговыми цветами опушка дубовой рощи, стреноженные кони под седлами, — мужским и женским, — и они с Ольгой вдвоем в тени раскидистого дерева. Она внизу, он наверху, ее амазонка и шляпа валяются поблизости, юбка задрана, но это всего лишь прелюдия любовной схватки. Трусики все еще на месте, как, впрочем, и кружевной бюстгальтер, открывшийся взгляду, когда Игорь справился наконец с пуговицами на ее рубашке. Бармин, собственно, в этот момент и «очнулся», осознав себя внутри собственного сна.
И вот он там, во сне, отвлекается от трусиков, потому что слышит сакраментальное «Поцелуй меня, Ингвар!», и после этого они довольно долго целуются, но потом Бармин все-таки отрывается от ее великолепных губ и возвращается к прерванному было занятию, освобождая девушку от лишней одежды. И не скажешь, что ему это неприятно или неинтересно. Напротив, снимать с нее трусики, — к слову сказать, классические бразильяна [63] , - оказалось весьма воодушевляющим занятием. Вот только все это было как-то неправильно. Слишком реалистично для сна и, пожалуй, излишне эротично для их с Ольгой холодновато-дружественных отношений. Это-то его, в конце концов, и отрезвило окончательно. И, оставив в покое нижнее белье княжны Кашиной, Игорь снова поднялся выше и заглянул в затянутые пеленой страсти глаза.
63
Бразильяна или чикибоксеры (чики-стринги, шортики-стринги) — женские трусики из группы «мини», прикрывающие верхнюю часть ягодиц.
— А теперь расскажи мне, Айла [64] , как ты это делаешь? — предложил он, и, судя по всему, это стало для девушки полной неожиданностью. Глаза ее распахнулись так широко, как только могли, и в них моментально возникло выражение удивления, быстро сменившегося самым настоящим ужасом. Во всяком случае, так Игорь это понял, а в следующее мгновение его выбросило из сна в явь.
«Ну, не хрена себе!» — Бармину потребовалось несколько секунд, чтобы отдышаться, прийти в себя и по необходимости бегло проанализировать ситуацию.
64
Айла — один из вариантов имени Ольга/Хельга в шведском языке.
«Наведенный сон? — спросил он себя. — Но как это возможно?!»
Взглянул на часы. Было два часа ночи с копейками.
«Ночь на дворе. Может получиться неловко…» — Он, вроде бы сомневался в уместности резких телодвижений, но, на самом деле, все было уже решено, и поэтому Бармин встал с постели, натянул джинсы и футболку, вдел ноги в кроссовки и, не завязывая шнурков, вышел из комнаты.
Тихо, но быстро покинул башню и, оказавшись в паласе, поднялся по боковой винтовой лестнице на третий этаж. Здесь в этой части дворца квартировала сейчас одна лишь Ольга. Апартаменты княгини Кемской находились на втором этаже, а гости жили в другом крыле. Поэтому, не беспокоясь, что разбудит кого-нибудь еще, Игорь подошел к двери ее комнаты и постучал в створку костяшками пальцев. Подождал, вслушиваясь в настороженную, какую-то, по ощущениям, затаившуюся тишину за дверью, и постучал снова. Постоял, ожидая хоть какой-нибудь реакции, не дождался и повторил попытку, то есть постучал снова, уже в третий раз. В результате, стучать пришлось долго, но, если Ольга думала, что он сдастся и уйдет, она горько ошибалась. И дело не в том, что Игорь всю жизнь был необычайно упорным человеком. Просто он понимал, что, если они не поговорят начистоту сейчас, многое может пойти наперекосяк. А что именно пойдет не так, ведают одни лишь боги, но интуиция Бармина подсказывала, что говорить с Ольгой нужно именно сейчас, в смысле, этой ночью. Что называется, по горячим следам.