Последыш

Соколов Андрей

Первое, что я увидел, когда зажегся свет, это торчавшую над спинкой сиденья и упирающуюся в боковое стекло багажного отделения «Пилота» ногу. Обутую в серую кроссовку сорок пятого размера. Размер я знал точно. Так как нога принадлежала моему другу Жоре. Я к этому времени ожившими руками выдернул из-под себя край одеяла и, наконец, сдернул его со своего тела, сделав шаг к своему освобождению. Затем, взявшись за ближайший подголовник, подтянулся и, превозмогая боль в спине, уселся, заглядывая в салон автомобиля. На передних сиденьях вроде пусто. Зубастого нет.

Я немного расслабился. Перевел взгляд. Н-да. Мне еще, оказывается, повезло. В отличие от Жоры. Его упаковали небрежно. Он был засунут левым боком, головой вниз на пол за водительское

сиденье. Одна нога – согнутая на сиденье. Вторая, задравшись, торчит над спинкой. Правая рука закинута за голову, и скрюченные пальцы, упираясь ногтями, разжимались и сжимались, скрежеща о пластиковую обшивку двери. Друг, даже находясь без сознания, таким образом пытался выбраться из того положения, в котором оказался. Жора издал всхлип, перешедший в тяжелый стон. Тело его едва заметно дернулось, ногти выдали очередной скрежет по обшивке. «Сейчас, друг, потерпи», – пробормотал я себе под нос.

Передвинувшись, первым делом выдернул мешавший согнуться его ноге подголовник и как мог сдвинул ее вниз. Потом, кряхтя, дотянулся до замка двери. Открыл и, стараясь не ухудшить положение Жоры, перевалившись в салон, выполз из автомобиля наружу. Постанывая, встал сначала на четвереньки, потом развернулся и, опираясь рукой на заднее колесо, медленно распрямился во весь рост. Тут уже не мешкая, но по-прежнему используя автомобиль как опору, побрел вокруг багажника к противоположной задней двери салона. Дойдя и распахнув дверь, я взял Жору за вывалившуюся наружу правую руку и потянул, пытаясь вытащить его из-под водительского сиденья. Ага. Кто-нибудь пробовал тащить бесчувственного застрявшего, весом в сто тридцать килограмм, человека. Я до этого времени ни разу. Жора на каждый мой рывок отвечал стоном. Моя спина – пульсацией боли. Но дело потихоньку шло. Сначала получилось вытащить в проем двери его голову и плечо, а потом, взяв уже за обе руки, я, по-прежнему используя болезненную для него и для меня тактику, в несколько рывков выволок его наружу. Уложил ему руки вдоль тела и поспешил улечься рядом, стремясь поскорее успокоить боль в спине.

Полежав недолгое время, начал мониторить окружающее пространство. Мы точно находились не в том дворе делового центра, где произошла наша стычка с лысым и зубастым. И судя по тому, что вокруг стояли, шелестя листьями, деревья, а мы лежали на траве, – так и вовсе не в городе. Боль чуть отпустила, перейдя из пульсирующей в ноющую, и я, повернувшись на бок, приподнялся на локте. Посмотрел на Жору. Ничего не разглядев, прислушался. Его дыхание, на мой взгляд, стало ровнее, и пока я больше не слышал, чтобы он всхлипывал. Ладно, нужно соображать. Понятно, что нас вывезли куда-то за город. Непонятно только зачем. И есть ли вероятность того, что одни мы только временно? Если да, то как скоро ждать гостей? Дядя Слава учил, когда в экстремальной ситуации нет возможности получить внятные ответы на возникающие вопросы, нужно исходить из самого неприятного варианта развития событий. Оживив в памяти эти его наставления, я принял вероятность скорого возвращения лысого и компании для совершения с нами того, что нехорошие люди делают со своими жертвами, увозя их ночью в лес, весьма высокой. А учитывая сомнения в том, что они являются людьми… Поступят с нами, скорее всего, не по-людски.

Так. Хорош лежать. Главная задача, вырисовывающаяся сейчас передо мной, – это приведение в чувство моего друга. Я потряс Жору за плечо. Не добившись ничего, стал его звать. Тоже без эффекта. Пришла идея облить водой, но воды не было. Я помнил, что ту воду, которую покупал днем, мы допили, а колу я, ввязавшись в драку, скинул. Хотя… Вдруг эти ее подобрали? Я поднялся и побрел к автомобилю, чтобы проверить свою идею. Забрался на заднее сиденье, включил дополнительно к багажнику свет в салоне. Огляделся. Пусто. Ни колы, ни коробок с пиццей. И блин! Вот же гадство! Ни моего травмата! Я вылез из машины и, зайдя сзади, открыл дверь багажника. Выкинул из него одеяло, под которым чуть не задохнулся. Пусто.

«Сука!» – вслух ругнулся я и подпрыгнул на месте, услышав за плечом: «Согласен», сказанное хриплым голосом. Я с колотившимся испуганно сердцем обернулся и даже не сразу понял, что передо мной стоит Жора. Губы его были разбиты, под обоими глазами неслабые синяки. И лицо. Оно было отекшим. Вернее сказать, распухшим от его продолжительного зависания вниз головой. Даже уши – и то, как мне показалось, увеличились в размере. Короче, вид у него был еще тот. На ум пришла поговорка, и я, не удержавшись, ее озвучил:

– Краше в гроб кладут…

Жора покачнулся и повторил:

– Согласен.

Несмотря на его внешний вид, взгляд у него был осмысленный. Но я на всякий случай поинтересовался:

– Помнишь, чего случилось?

Жора отодвинул меня и, развернувшись спиной к багажнику, присел на самый край.

– Глеб, такое ведь хрен забудешь, – ответил и аккуратно стал ощупывать свою голову.

– Не знаю, Жора. У тебя же, похоже, сотрясение. Вон синяки под обоими глазами, а сами они целые. Так что кто тебя знает.

– Ну да. Похоже на сотряс. – Он перешел на ощупывание лица. – Тошнит меня. Есть чего попить? И зафигом ты меня в лес увез? Поехали домой, а. – Он прикрыл глаза и прекратил манипуляции с лицом.

– Жора. Пить ничего нет. И это не я увез. Я сам перед тем, как тебя на травку вытащить, очнулся в багажнике. В одеяло замотанный.

Жора открыл глаза и несколько секунд переваривал сказанную мной информацию, после, оттолкнувшись руками, встал и закрутил головой, оглядываясь.

– Валить отсюда надо, Глеб. – Сунул руки в карманы джинсов. Пошарил там и пошел к водительской двери.

«Это вряд ли», – подумал, провожая его взглядом. Я понял, что он надеется найти ключ от автомобиля, и испытывал глубокие сомнения в том, что нам его оставили. Но тем не менее поплелся вслед за Жорой. Он, открыв дверь, уселся за руль. Придавил педаль тормоза и нажал кнопку запуска двигателя. Загорелись фары, и, крутанув зажиганием, двигатель заработал.

– Здесь где-то ключ, – повернувшись, сообщил мне очевидный факт Жора.

Вот здорово! Облегчение волной прошло по всему моему организму. «Просто урок, гады, преподали», – сделал я вывод. Мол, поняли, что мы с вами можем сделать? Я даже физически себя ощутил намного бодрее. Настолько, что, захлопнув дверь с Жориной стороны, чуть ли не вприпрыжку рванул вокруг капота, радуясь тому, что моя паранойя оказалась всего лишь паранойей. Но все-таки состояние мое еще не стабилизировалось. Только поэтому я, бегом огибая машину и увидев в отсветах фар какую-то фигуру, не смог сориентироваться и, запнувшись об нее, полетел на землю. Растянувшись и не успев от неожиданности испугаться, я быстро перевернулся на спину и, подтянув ноги, приготовился отразить нападение. Замер. На меня никто не нападал. Фигура, о которую я запнулся, улетев на землю, не шевелилась. Вернее, две фигуры. В этот момент Жора выключил фары, оставив светиться только габаритные огни. Я осторожно встал, с опаской присматриваясь к сидящим спиной к спине неизвестным. Хлопнула дверь, и я краем глаза увидел приближающегося друга. Все еще не понимая, что происходит, поднял руку, призывая его к осторожности. Он притормозил, и тут мое зрение, наконец, адаптировалось после яркого света фар к новому освещению.

– Жора, – просипел я и, почувствовав слабость в ногах, опустился на корточки.

Фигуры, которые получилось разглядеть, принадлежали лысому и, наверное, Владимиру. Почему наверное? Потому что судить я мог только по запомненной мной одежде, в которую он был одет днем. Лица я его не видел. Так как его не было. Впрочем, как и головы. Жора, выйдя из-за крыла и рассмотрев то же, что и я, замер на полушаге. У лысого голова была на месте, но, похоже, он тоже был мертв. По-хорошему нужно бы проверить. Но лично мне делать этого совершенно не хотелось.