Посмертные записки Пиквикского клуба
Шрифт:
Сэм созерцал своего собеседника в течение нескольких секунд, а затем, словно повинуясь внезапному импульсу, исполнил его просьбу.
– Как поживаете? – начал Джоб Троттер, когда они тронулись в путь. – Как поживает ваш уважаемый, добрый хозяин? О, это достойный джентльмен, мистер Уэллер! Надеюсь, он не простудился в ту страшную ночь, сэр?
Когда Джоб Троттер произнес эти слова, в глазах его мелькнуло на мгновение крайне лукавое выражение, которое заставило крепче сжаться кулак мистера Уэллера, загоревшегося желанием пересчитать мистеру Троттеру ребра. Однако
– О, я так рад! – отозвался мистер Троттер. – Он здесь?
– А ваш? – вместо ответа спросил Сэм.
– О да, он здесь, и я с прискорбием должен сказать, мистер Уэллер, что он ведет себя еще хуже.
– Вот как? – сказал Сэм.
– О, возмутительно, ужасно!
– В пансионе для девиц? – спросил Сэм.
– Нет, не в пансионе, – ответил Джоб Троттер с тем лукавым взглядом, который уже уловил Сэм. – Не в пансионе.
– В доме с зеленой калиткой? – продолжал Сэм, внимательно глядя на своего спутника.
– Нет, нет, не там, – ответил Джоб с живостью, весьма ему несвойственной, – не там.
– А вы сами что там делали? – спросил Сэм, бросая на него зоркий взгляд. – Быть может, случайно вошли в калитку?
– Видите ли, мистер Уэллер, – ответил Джоб, – я не прочь открыть вам маленькую тайну, потому что мы, знаете ли, с первой встречи почувствовали влечение друг к другу. Помните, как приятно мы провели утро?
– О да, помню, – нетерпеливо сказал Сэм.
– Ну, так вот, – продолжал Джоб, понижая голос, будто открывая важную тайну, – в том доме с зеленой калиткой, мистер Уэллер, держат очень много слуг.
– Это можно угадать, взглянув на дом, – перебил Сэм.
– Вот именно, – продолжал мистер Троттер, – и там есть кухарка, которая отложила немного денег, мистер Уэллер, и желает, знаете ли, если ей удастся устроиться в жизни, завести маленькую торговлю колониальными товарами... Вы меня понимаете?
– Да.
– Вот-вот, мистер Уэллер. Так вот, сэр, я с ней встретился в церкви, которую посещаю... очень славная маленькая часовня в этом городе, мистер Уэллер, где поют гимны по сборнику номер четвертый, который я обыкновенно ношу с собой; быть может, вы видели у меня в руках маленькую книжку. И я с этой кухаркой немножко сблизился, мистер Уэллер, и мы узнали друг друга лучше, и смею сказать, мистер Уэллер, что мне предстоит быть лавочником.
– А, из вас выйдет очень симпатичный лавочник, – отозвался Сэм, искоса поглядывая на Джоба с крайней неприязнью.
– Преимущество этого решения, мистер Уэллер, – продолжал Джоб, у которого глаза в это время наполнились слезами, – заключается в том, что мне удастся оставить мою теперешнюю постыдную службу у этого дурного человека и всецело посвятить себя лучшей и более добродетельной жизни, которая больше подобала бы тому воспитанию, мистер Уэллер, которое мною было получено.
– Должно быть, вы получили очень хорошее воспитание, – заметил Сэм.
– О да, очень хорошее, мистер Уэллер, очень! – подтвердил Джоб.
При воспоминании о своем непорочном детстве мистер Троттер извлек розовый носовой платочек и незамедлительно пролил обильные слезы.
– Должно быть, на редкость приятно было учиться вместе с таким мальчиком, – сказал Сэм.
– Вы правы, сэр, – отвечал Джоб, испуская глубокий вздох. – Я был кумиром школы.
– Вот как! – сказал Сэм. – Я этому не удивляюсь. Каким утешением были вы, должно быть, для вашей счастливой маменьки!
При этих словах мистер Джоб Троттер приложил кончик розового платочка к уголку сперва одного, а потом другого глаза и пролил потоки слез.
– Что такое с этим человеком? – вознегодовал Сэм. – Водопровод в Челси [80] ничто по сравнению с вами. Почему вы сейчас расчувствовались? Раскаиваетесь в своей подлости?
– Я не могу сдержать свои чувства, мистер Уэллер, – сказал Джоб после непродолжительного молчания. – Подумать только, что мой хозяин догадался о разговоре, который я вел с вами, и увез меня в дорожной карете, и, убедив милую молодую леди сказать, что она ничего о нем не знает, и подкупив для этой же цели начальницу пансиона, покинул ее в поисках лучшею! О мистер Уэллер, я содрогаюсь при мысли об этом.
80
Челси – в эпоху Диккенса большой лондонский пригород на северном берегу Темзы.
– О, так вот как обстояло дело? – сказал мистер Уэллер.
– Конечно, – ответил Джоб.
– Ну, ладно, – сказал Сэм, так как они уже подходили к гостинице, – я хочу немного потолковать с вами, Джоб; если вы не слишком заняты, я бы хотел повидаться с вами в «Большом Белом Коне» сегодня вечером, часов в восемь.
– Я непременно приду, – сказал Джоб.
– Приходите непременно, – отозвался Сэм, бросая на него многозначительный взгляд, – а не то я, пожалуй, начну наводить о вас справки по ту сторону зеленой калитки и могу, знаете ли, стать вам поперек дороги.
– Я непременно приду, сэр – сказал мистер Троттер, и, с великим жаром пожав Сэму руку, он удалился.
– Берегись, Джоб Троттер, берегись! – промолвил Сэм, глядя ему вслед. – На этот раз тебе со мной не сладить!
Произнеся этот монолог и проводив взглядом Джоба, пока тот не скрылся из виду, мистер Уэллер не замедлил отправиться в спальню своего хозяина.
– Дело на мази, сэр! – сказал Сэм.
– Что на мази, Сэм? – осведомился мистер Пиквик.
– Я их нашел, сэр, – сказал Сэм.
– Кого нашли?
– Того странного чудака и меланхоличного парня с черными волосами.
– Не может быть, Сэм! – с большим волнением воскликнул мистер Пиквик. – Где они, Сэм, где они?
– Тише, тише! – отозвался мистер Уэллер, и, помогая мистеру Пиквику одеваться, он развернул план дальнейших действий.
– Но когда это удастся сделать, Сэм? – осведомился мистер Пиквик.
– Все в свое время, сэр, – ответил Сэм.
Удалось ли это сделать в свое время, будет видно из дальнейшего.