Посмотри в глаза чудовищ
Шрифт:
Но с течением веков могущество и влияние Союза постепенно умалялись, и это не вина его была, а объективная истина. Тайный образ действий, закрепленный семипечатной клятвой непрямого вмешательства, не позволял расширять круг членов Союза – а военных конструкторов становилось все больше и больше. И в Европе, и тем более в Новом Свете, практически Союзом не контролируемом. Им еще удавалось что-то, но чем дальше, тем меньше – и бессистемнее.
Последняя война окончательно выбила стариков из колеи. Давно следовало влить в состав Девяти Неизвестных свежую кровь, однако этому препятствовали традиции… да и трудно спорить с людьми, самый младший из которых родился за два года до Христа.
Потом нас призвал тот, кого мы знали под именем инока Софрония, а русская история под несколькими иными именами, единственный уцелевший из трех зиждителей Пятого Рима, ныне – номинальный глава Ордена. Даже здесь он носил черную рясу и черную скуфейку.
Он протянул руки для благословения. Правую ладонь пересекал тонкий белый шрам. Именно об эту хрупкую длань преломился дамасский клинок нойона Арапши, любимца Бату-хана.
– Служите господу и миру, – просто сказал он. – Близок наш день.
За годы учения во мне зародилось, а по прошествии лет созрело и укрепилось ощущение, что Орден наш живет и существует по законам затерявшегося в бескрайней степи форпоста. Мы ежедневно чистим ружья и точим клинки, обновляем запасы пороха и солонины, все ждем неприятеля, но когда он появится, откуда, и кто он будет – узнаем только в решающий день. А мы все равно тупо чистим ружья и выполняем полагающиеся артикулы… И по вечерам у котла с кулешом усатые ветераны рассказывают уже поседевшим новобранцам страшные сказки…
И что самое обидное – далекие всадники, время от времени возникающие на горизонте, не обращают на нашу крепость никакого внимания.
ГЛАВА 3
Джейку нередко приходилось видеть фотографии трупов, и, хотя ни одну из них он не мог рассматривать с удовольствием, некоторые были вовсе не так уж плохи.
– По-моему, я обоссался, – честно сказал Вовчик потом, уже в машине. – Немного, но все равно обидно. Мы так не договаривались, Николай Степанович… Ну, думал я, что крутой мужик попадется, покруче, может, и евпаторийских, – но не до такой же степени… не с хвостом же… Какой-то парк юрского, мать его, периода…
– У меня вместо тела один синяк остался, – хмуро сказал Тигран. – Вовчик, ты Галке подтвердишь, что махаловка была, а не иное что…
– Галка мне с детства не верит, – вздохнул Вовчик.
– Зато теперь вы можете действительно купить танк, – сказал Николай Степанович, открывая кейс.
– Много? – спросил Тигран, отворачиваясь.
– Много.
– Это плохо…
– Почему же?
– Всегда плохо, когда много денег. Раздор начинается. Боюсь.
– Да брось, Тигр, какой раздор, о чем ты? – Вовчик удивился вполне натурально.
– Ты не видел, – сказал Тигран. – А я видел. Один армянин всего-то за пятнадцать косых родному брату голову отрезал и азербам принес. Потом мы его… но уже потом. Командир, может… – он замолчал.
– Я понимаю, ребята, – сказал Николай Степанович. – Маневры кончились, начинается война. Думайте.
– Не понимаю, какие проблемы? – фыркнул Вовчик. – Ну, будут деньги. Хорошо. Ну, не будет. Хотя они уже есть. Так ведь обходились же…
– В общем, предложение у меня такое, – сказал Николай Степанович. – Сейчас вы идете в ресторан. Надираетесь. Берете ящик шампанского с собой. Снимаете девок. Возвращаетесь шумно и весело. С песнями, с плясками, с бубнами звонкими. Дежурную в номер тащите. Там, наверное, уже паника. Если же нет… Короче, постарайтесь так сделать, чтобы на люкс приоткрытый она внимание обратила. А потом – скандальте, съезжайте, требуйте чего-нибудь несусветного.
И тут вдруг Вовчик забился, тонко подвывая. Не сразу стало понятно, что он зашелся в хохоте.
– Ты чего? – спросил Тигран.
– Менты… менты над ящером стоят… я как представил… и героин у него в брюхе… о-ой, счас опять уссусь…
– Вылезь, отлей, – посоветовал Тигран.
Вовчик выпал из машины и, скривясь набок, шагнул к темным кустам. Гусар приподнялся с сиденья и посмотрел ему вслед.
– Что там? – спросил Николай Степанович.
Гусар мотнул головой и снова лег.
– Показалось, – понял Тигран.
– Вам надо расслабиться, – сказал Николай Степанович.
– А вам, командир?
– Боюсь, что нельзя. Тем более, нас не должны сегодня видеть вместе. Хотя все это, конечно, чушь, но гусей дразнить не стоит.
– Таких гусей не то что дразнить, командир, – знать о них не хочется. Вам понятно было, о чем он говорил?
– Да. Сравнительно.
– Он кто? Из космоса?
– Нет. Коренной землянин. Кореннее нас. Для него мы – пришельцы незваные…
– Гады, – искренне сказал Тигран.
Гусар опять тревожно заворчал.
– Да что там Вовка копается, сколько в нем воды… – Тигран пригнул спинку переднего сиденья, полез наружу. – Вовка!
Николай Степанович вышел тоже, вытянул из-под приборной доски «узи».
Гусар молча пошел в темноту.
Вовчик стоял в пяти шагах, за кустами, привалившись лицом к забору.
– Эй, боец, – тряхнул его за плечо Николай Степанович.
– Да, – слабым голосом отозвался Вовчик.
– Что с тобой?
– Нормально… уже все… Уже прошло.
– Что было, Вовка? – рядом возник Тигран.
– Нет… это… Сковало меня, ребята… жуть какая-то. Как будто… не знаю. Не могу объяснить. Пойдемте отсюда…
Они сели в машину и поехали куда глаза глядят. Минут через двадцать Николай Степанович высадил бойцов у ресторана «Приют Ермака». Последний приют Ермака, подумал он, глядя в спины бойцов, исключительно рыбные блюда…
– Ты их побереги, – сказал он Гусару. – Близко не подходи, а так, со стороны…
Гусар белой тенью ушел во мрак.