Посол без верительных грамот (сборник)
Шрифт:
Старейшины поднялись со своих мест, когда вошли люди с рангунами. И на этот раз дилоны не размещались по разным амфитеатрам, сообразно функциям и чинам, а сконцентрировались все на одном, предоставив противоположный амфитеатр рангунам. Люди встали между двумя группами недавних врагов. Мария торжественно начала:
– Вы хорошо знали друг друга, но еще никогда не виделись. Я рада, что устраиваю вашу встречу в час примирения. Отныне прекрасную вашу планету, столь долго сжигаемую пламенем беспощадной вражды, осенит вечный мир. Большая беда угрожает Дилоне, если такого вечного мира не наступит.
Она сделала Ватуте знак приблизиться. Ватута не шел, а вышагивал. Теперь не только Мария, но и Бах, и дилоны, впервые увидевшие Властителя Бессмертных, могли разглядеть, как сильно Ватута волнуется. И Марии, увлеченной идеей, что бочкообразные рангуны – популяция детей в облике взрослых, увиделось, будто нашаливший мальчишка ждет выговора за проказы. Ватута так потерялся, что, приблизившись к Гуннар Гунне, молча стоял перед ним, не поднимая головы. А Старейшина Старейшин скорбно взирал на Властителя рангунов как на нашкодившего сорванца, явившегося с повинной. И еще отметила Мария удивленной мыслью, что оба они: короткорукий, цилиндрофигурный, рослый рангун, пышущий здоровьем и силой, и согбенный, длиннорукий, хвостатый старец-дилон, – несмотря на все их различия, в чем-то, более важном, чем внешнее несходство, очень схожи. «Это оттого, что у них почти одинаковые львиноликие головы», – подумала она.
Вещий Старец, не разжимая рта – даже обычного слабого визга не услышалось, – протелепатировал Ватуте – Дешифраторы ввели в сознание людей его слова:
– Столько лет мы знали в тебе нашего злого врага, великий Ватута. Столько лет ты гордился титулом Верховного Злодея. И вот ты явился возвестителем дружбы. Можно ли в это поверить?
Видимо, Властителю рангунов нужно было услышать Старейшину Старейшин, чтобы быстро отделаться от смущения. Он принял обычную надменную позу и громко ответил на человеческом языке, демонстрируя уважение к людям:
– А почему бы и не поверить, Гуннар Гунна? Разве вы не опровергаете законов природы? Опровергнуть законы природы куда трудней, чем изменить себя. Я ведь меньше природы, не так ли?
– Резон в этом есть, – согласился Вещий Старец. – Ты незначительная часть природы и потому меньше, чем вся она. Но надо поразмыслить, что трудней: преодолеть частный закон природы или преодолеть самого себя? Ибо для себя каждый не часть, а всеобъемлющее целое, и потому…
Ватута прервал его с поспешностью, показывающей, что он знает о способности дилонов отдаваться глубоким размышлениям и побаивается, что размышление будет чрезмерно продолжительным:
– Я не сам переделывал себя, Гуннар Гунна. Мне велели восстать против себя. Нами командует Высшая Сила – вот она! – он показал на Марию и добавил, не скрывая злорадства: – Вы, дилоны, тысячекратно объявляли себя воплотителями Высшего Разума. Теперь вам предстоит убедиться, что Высший Разум вынужден покоряться Высшей Силе.
Старейшина Старейшин с сомнением смотрел на Марию. Бах, стоявший рядом с Гуннар Гунной, вдруг почувствовал, что не может отвести от Марии глаз. «Она прекрасна! – с восхищением сказал себе академик. – Не Афродита, конечно, но прекрасна!»
Мария, захваченная врасплох неожиданным обращением Ватуты, только переводила глаза с рангуна на дилона. Раскрасневшаяся, она ждала какого-то выпада против себя и готовилась дать отпор. «Нет, гораздо красивее валькирии с той картины, – думал Бах, – но эти хвостатые и бесхвостые, смертные и бессмертные ничего не понимают в человеческой красоте!» Он впервые видел Марию такой – стройной, решительной, вдохновенной, – и ему стало жаль, что потеряно столько времени: ни разу не любовался ею, только разговаривал и спорил.
Гуннар Гунна снова повернулся к Ватуте.
– Ты сказал, Ватута, Высший Разум должен покориться Высшей Силе? Стало быть, ты отделяешь Разум от Силы? Я должен поразмыслить, верно ли твое утверждение.
Ватута бросил с торжеством:
– Пусть глубокий анализ разъяснит тебе, почему вы, воплотители Высшего Разума, всегда отступали перед нами, которым отказываете не только в Высшем, но даже в простом разуме? И почему ни один рангун не давался вам в плен, а у меня твоих дилонов, вещий Гуннар Гунна, в плену больше, чем у тебя под свободной властью?
Мария властно прервала их – Аркадий сделал знак, что передача подготовлена:
– Теперь смотрите на экран!
Пока на экране возникали видения Асмодея и потом, во время объяснений Марии, Бах украдкой присматривался к зрителям: дилоны держались много сдержанней, чем люди в такой обстановке. Мария объявила короткий перерыв для раздумья. Бах заговорил с Гуннар Гунной. Старейшина Старейшин охотно откликнулся на призыв к беседе.
– Я очень рад снова видеть тебя, пришелец, – протелепатировал он. – Не скрою, еще недавно вы были мне неприятны, я так и сказал вашему капитану Кнудсену. Ибо ваше появление вызвало обострение войны с проклятыми рангунами. Какие разрушения, какие потери! Ты видел наш прекрасный город, пришелец. Что осталось, спрошу тебя? Что сохранилось в нашей любимой столице?
– В городе много развалин…
– А наши замечательные дилоны! – скорбно продолжал Вещий Старец. – Пришелец, помнишь ли ты великолепного Стирателя Различий Рина Ронну? Как он открывал сходство у самых несхожих понятий! В том, что мы приняли вас с таким гостеприимством, его огромная заслуга! Такой Стиратель погиб! А юноша Уве Ланна, глубочайший мыслитель, будущее светило Высшего Разума, он так проникновенно постиг ваши души и ваши цели! Помнишь его блистательный доклад о вас в этом зале?
– Наш друг Аркадий Никитин пытался спасти бедного Уве Ланну, но не смог. И его подругу Салану – они ее нашли – спасти не удалось.
– Уве Ланну погубила любовь к Салане, – с грустью объявил Вещий Старец. – Я знаю об ужасном переходе двух дилонов и пришельца Аркадия Никитина через мертвый лес. Еще ни одно живое существо не пересекало ту область гибели. Великая участь была суждена глубокому Уве Ланне, высокая честь – погибнуть самому, отдавая всю свою жизненную силу подруге. А нам – скорбеть о нем.