Посол вон!
Шрифт:
Илюха, словно на показательных выступлениях, ввернул два абсолютно бесполезных в бою, но весьма эффектных финта с выпадом и остановился шагах в пяти от вошедших. Гости казались смущенными, глаза прятали, нервно теребили мысками сапог дорожную пыль.
Илюха тут же все понял.
— Я или Любава? — холодно поинтересовался он, поигрывая бицепсами.
— Любава, — после некоторой паузы молвил Добрыня.
— А когда за мной придете, с собой все три сотни приведете?
— Так... — попытался что-то объяснить Алеша, но тут же смутился, покраснел
— Давайте я попробую угадать, — голосом директора школы, распекающего нерадивых учеников, начал Солнцевский, прохаживаясь вдоль понурившихся богатырей. — Сегодня ночью куча свидетелей видела, как младший богатырь Любава творила вендетту по отношению к представителям «Иноземной слободы». Имеются улики и должным образом оформленные свидетельские показания. Так?
— Да, — хмуро буркнул Муромец. — Она терем Курвеля Вражинаса подпалила.
— И что, сгорел дотла?
— Нет, только крыльцо.
— Тогда это не она. Моя лучшая ученица и непосредственная подчиненная всегда доводит задуманное до конца. А столько народу с собой привели, думаете, я сопротивление окажу?
— Да, — был вынужден признаться Илья, тот, что Муромец.
— Правильно думаете, — зловеще заметил Солнцевский и вдруг отчетливо понял, что именно этого от него и добиваются темные силы, затеявшие всю эту интригу.
Ведь вина его друзей еще не доказана, их впереди ждет суд. Принимая во внимание предыдущие заслуги перед отечеством и лояльное отношение к ним Берендея, можно рассчитывать на условный срок. А вот вооруженное сопротивление сотрудникам правопорядка, да еще при исполнении, это уже серьезно. Тут лет на десять строгого режима тянет.
Провести лучшие годы своей замечательной жизни в темнице Солнцевскому никак не улыбалось, да и биться со своими же богатырями совсем не хотелось.
— Илюша, только не вздумай сопротивляться! — завопила невесть откуда взявшаяся Соловейка. — Они же только этого и ждут!
— Да я... — начал было бывший браток, но неугомонная девчонка не унималась.
Она практически повисла на его шее и продолжала голосить:
— Ну схожу я в темницу, посижу немного, с меня не убудет!
— Я и не соби...
— А тебя в момент стрелами истыкают!
— Любава, дай же мне...
— И не спорь со мной!
— Да я не спорю! — что есть силы гаркнул Солнцевский. — Как говорил Остап Ибрагимович Берта Мария Бендер Бей, надо чтить Уголовный кодекс! Тем более, когда за его спиной стоит рота ОМОНа.
— То есть ты не будешь меня защищать до последней капли крови? — удивленно поинтересовалась Соловейка, наконец отцепившись от него.
— Да в общем нет, — пожал плечами Солнцевский.
— Ну и не очень-то и хотелось! — выдала обиженная до глубины души Любава и резво отправилась в горницу, предварительно хлопнув дверью так, что с соседнего двора поднялась стая ворон.
— Ну как ее понять? — пожал плечами Солнцевский. — И то не так и это не этак.
— Ты не волнуйся, ей приготовлена чудесная двухкомнатная камера со всеми удобствами, — осторожно влез Попович. — Берендей лично проконтролировал, чтобы мебель была поставлена самая лучшая.
— У них теперь на двоих с Изей целое отдельное крыло, — поддакнул Добрыня, — всех соседей расселили по другим местам.
— И как там Изя? — поинтересовался Илюха, хотя прекрасно знал, что старый черт нигде не пропадет.
— Нормально, — сквозь зубы проскрипел Добрыня, — пьет вино из княжеских подвалов и сочиняет любовные стихи.
— Кстати, а мне-то приготовили?
— Чего? — не понял Добрыня.
— Камеру, — хмыкнул Илюха. — Судя по взятому старту, завтра вы припретесь со всей дружиной меня арестовывать за очередной саботаж миссии ОБСЕ на территории суверенной России.
Тут три богатыря потупились еще больше и оглушили окрестности троекратным богатырским вздохом. В этот момент Солнцевскому стало их даже немного жалко. Ну в самом деле, они же ни в чем не виноваты, просто служба такая. Как говорится, ничего личного. И тут ему захотелось сделать для них что-нибудь приятное.
— Мужики, может, в баньке попаримся?
Богатыри от такого предложения даже оторопели.
— Да ладно, чего там, — принялся уговаривать Солнцевский. — Она уже практически готова, парок отменный, да к тому же я вас угощу чудесным напитком, самым лучшим для правильного усвоения организмом пара. Голову даю на отсечение, что ничего подобного вы не пробовали. Эксклюзивная вещь!
— Так вроде мы на службе... — протянул Муромец.
— Ну сами посудите, я мог бы заупрямиться, а вы бы меня долго и нудно уговаривали. Так что если вы вернетесь назад с небольшой задержкой, это не вызовет никакого удивления. Да что там, вспомните, когда вы Изю утащили!
Богатыри переглянулись, и самый старший озвучил коллективное решение:
— Ну если только чисто символически, чтобы не обижать хозяина...
— Вот и замечательно, — тут же повеселел Солнцевский. — Вы пока располагайтесь, а я за пивком в погреб схожу.
Илюха направился было воплощать в жизнь задуманное, но его остановил Попович:
— Слышь, Илюх, мои ребята по спортивному залу больно соскучились. Может, можно им, пока мы тут...
— Конечно, можно, — охотно согласился старший богатырь, — только посменно, а то зал всех принять не сможет.
Дальше в дремавших доселе «Чумных палатах» закипела бурная жизнь. Обрадованные ратники, соскучившиеся по тренировкам, тут же во дворе скидывали кольчуги, шлемы и прочую амуницию и с радостными возгласами приступали к занятиям. А оставшиеся понуро ждали своей очереди у ворот. Что и говорить, вынужденное отстранение от службы Илюхи и его компании боком задело и их.
А сам Солнцевский метнулся в погреб и с ящиком пива отправился с тремя богатырями париться в бане.
Увидев такой расклад, Соловейка только удивленно присвистнула, вздохнула и полезла в кладовую за вяленым лещом. А то мужчины всегда в спешке забывают про закуску, а потом жалуются на головную боль.