Поспорить с судьбой
Шрифт:
– Не обязательно, но можно, нагляднее будет. Показать ему два пальца и сказать ему в глаза: «Я самый классный парень в этом королевстве, и если кто не согласен, пусть поцелует меня в задницу, потому что мне плевать на его задрипанное мнение. Я вот такой вот, как я есть, и я себе нравлюсь».
– И женщины меня обожают, – подхватила Ольга. – И отпихивают друг друга локтями у дверей моей спальни.
Король мгновенно и очень резко перестал улыбаться, и Кантор поспешил уточнить:
– Ваше величество, не думайте, что я опять над вами насмехаюсь, я серьезно.
– Да я не о том… – досадливо поморщился король. – Просто вспомнил
– Это вы об Этель? – уточнила Ольга.
– А о чем же. Я ведь с ней так и не расплатился, и все это удовольствие мне еще предстоит.
– А вы ей что-то должны? И много? А вы тряхните казначея получше.
Ольга с королем дружно расхохотались, Кантор сначала не понял, почему. Потом до него дошло, что долг, видимо, выражался не в деньгах, и он сморозил полнейшую глупость.
– А это мысль, – сказал король, отсмеявшись. – Я его отдам не Флавиусу, а Этель, и пусть делает с ним, что хочет. Через сутки он начнет платить по миллиону за каждую минуту спокойного сна.
– А что вы ей задолжали, если не денег? – поинтересовался Кантор.
Король поколебался, затем все-таки признался:
– Ночь любви. Только не вздумай смеяться, это совершенно не смешно.
– Ну, это смотря для кого, – возразил Кантор, – Но вам точно не смешно, я понимаю. Эта дама дракона уделает до полусмерти. Так что, если вы не чувствуете себя в состоянии осилить такой подвиг, лучше заранее запаситесь соответствующим эликсиром.
– Это каким? – заинтересовался король.
– Я в них не очень разбираюсь, сам никогда не пользовался. Спросите у магов.
– Обязательно спрошу, по-моему, мысль вполне стоящая. Ну что ж, раз мы разобрались со всеми моими проблемами, может ты, Ольга, нам что-нибудь расскажешь?
– А что вам рассказать?
– А вот расскажи мне про песика Друппи.
– Где это вы о нем услышали? – засмеялась Ольга. – Жак рассказал? Или я где-то упомянула и просто не помню?
– Нет, упомянул об этом загадочном животном господин Хаббард. Что ты смеешься, правда. Упомянул, а подробно рассказывать отказался, видимо, из вредности. Посоветовал спросить у тебя. Так что, рассказывай. Желание покойного надо как-то уважить.
Некоторое время Ольга старательно уважала желание покойного господина Хаббарда, затем изложила обещанную сказку о мальчике-грязнуле. К удивлению Кантора, это оказалась вовсе не шутка, а действительно сказка, до отвращения поучительная да еще и в стихах, и она ему совершенно не понравилась. А потом появился Мафей, и король стал прощаться. Он опять самым бессовестным образом обнял Ольгу, и доброжелательным кивком попрощался с Кантором. Причем, как ни старался Кантор заметить в его взгляде какой-либо намек на происшедшее – скрытое торжество, угрозу, или насмешку – ничего подобного он не заметил. Светлые глаза его величества были абсолютно чисты и спокойны, хотя такое впечатление вполне могло быть обманчивым. В искусстве владения собой король Шеллар запросто мог потягаться с ним, профессионалом. И что особенно странно, когда растаяло серое облачко телепорта, Кантор вдруг почувствовал, что продолжать улыбаться стало вдвое труднее, словно вдруг сломалась некая опора, на которой держалось все его самообладание. А Ольга, как и следовало ожидать, немедленно поинтересовалась:
– Диего, а что он тебе сказал, когда я ушла?
Сочинять что-либо правдоподобное не было ни сил, ни желания, поэтому Кантор честно ответил:
– Он меня ткнул носом в дерьмо так качественно, что мне не по себе даже вспоминать об этом. И если ты будешь еще об этом спрашивать, ты меня окончательно доконаешь. Не спрашивай. Пожалуйста. Лучше иди ко мне.
Он похлопал по коленкам, приглашая ее сесть, и она охотно забралась ему на руки. В ее объятиях и ласках чувствовалось откровенное сочувствие.
– Диего, – попросила она, ласково перебирая его волосы, которые она, как обычно, первым же делом распустила. – Я тебя очень прошу, не ссорьтесь с ним больше. Когда мои друзья ссорятся, я просто на части разрываюсь.
– Его ты тоже об этом попросишь? – уточнил Кантор.
– А его об этом просить не нужно. Он сам понимает, он давно меня знает. И начал-то ты. Что вы не поделили?
«Не что, а кого», – подумал Кантор и спросил:
– Ольга, а ваш король злопамятный?
– Что ты, – поспешила успокоить его девушка. – Он совершенно не злопамятный… и вообще не злой. Он добрый и великодушный, что крайне редко водится за людьми, имеющими власть, так что я понимаю твои опасения. Можешь не бояться, он не будет тебе мстить только за то, что ты ему нахамил. Тем более, как я поняла, он это уже сделал. Только больше не заводись с ним. Я не переживу, если вы станете врагами.
– Да и кто-то из нас вряд ли это переживет, – усмехнулся Кантор, подумав, что великодушие его величества не вызывает сомнений. Ведь мог бы и прямо при Ольге и высказаться, и не ограничиться намеками. – Да нет, не бойся. Я и не собирался с ним заводиться. И вообще, это не я начал. Это он заявил, что ты приходила к нему в гости в этом платье, и начал давать двусмысленные советы насчет того, что к нему нужны еще чулки… и тому подобное. А потом он начал ныть, а я стал его поддевать. После этих его намеков мне все время хотелось сказать ему какую-нибудь гадость. А поскольку я действительно наглый и бесстыжий, я, видимо, перешел какую– то грань… дозволенного, и он обиделся всерьез.
– Ты что, приревновал? – изумилась Ольга. – Да он тебе чистую правду сказал, и без намеков, а просто так. Или ты решил, что если тебе это платье видится только как аксессуар для секса… Ой, ну и словосочетание вышло… так оно больше ни для чего не годится? Я в нем во дворец приехала. В карете. Это был один милый розыгрыш… Но это долгая история, если хочешь послушать, давай что-то решать: или сварим кофе и я буду рассказывать, или… сам понимаешь. И не выдумывай всякую ерунду, если бы у меня что-то с кем-то было, я бы никогда не стала от тебя скрывать, врать и прятаться по углам. У нас свободный союз, и это мое право. Я же не пристаю к тебе с ревнивыми расспросами, что и с кем ты делаешь, когда пропадаешь на неделю и больше.
Кантор слегка ошалел от таких рассуждений. Он давно привык к своей репутации отпетого женоненавистника, и предположение, будто он может где-то с кем-то показалось ему диким и совершенно идиотским. Хотя ничего удивительного в этом не было – это ребята знали его давно и ничего подобного предположить не могли бы, а Ольга познакомилась с ним при таких обстоятельствах, что… мда. Пойти, что ли, отодрать Хараму по возвращении, для равновесия? А то непорядок получается… Это что же выходит? Сначала трахал всех подряд, потом не прикасался ни к кому, а теперь влепился в одну-единственную женщину, и… Нет, у него точно не все в порядке с головой. Всегда было. Нет, чтоб как у людей…