Поспорить с судьбой
Шрифт:
– Нет, – напряженно выговорила Эльвира. – Откуда вы знаете… о нем?
– Ты полагаешь, вас никто не видел? И некому было настучать, в вашем-то гадючнике? Но об этом поговорим отдельно, а пока продолжай. Значит, это был не он?
– Это был настоящий, чистокровный эльф, – покорно продолжила Эльвира. – С ушами, все как положено. И тоже пьяный, но не настолько. Как я поняла, он искал себе даму на ночь.
– Так вот из-за чего эти красавицы так разошлись! – засмеялся король. – Эльфа делили! И насколько я понял, обе остались с носом? А кому же достался спорный кавалер? Неужели удалился, несолоно хлебавши? Постой, в комнате не было Акриллы. Где она?
– Если
– То есть как – уволок? Она что, стул, чтобы ее просто так уволочь?
– Ну, когда в обмороке, то примерно да.
– Что у нее за дурная манера падать в обморок по любому поводу! Мне хотелось бы знать, этот эльф намерен ее хотя бы вернуть потом?
– Мне тоже хотелось бы знать. Вот Мафей вернется, спросите сами.
– А он не сказал, где он откопал этого эльфа?
– Нет. Как-то не до того было.
– И ничего больше о нем не сказал? Эльвира, если ты еще что-то знаешь, не стоит умалчивать. Я поинтересуюсь у других дам, и все равно узнаю.
– Ну сказал, сказал, – раздраженно отозвалась Эльвира. – Так уж вам все интересно! Он сказал, что это отец Карлсона. Вам от этого какая-то польза?
– Несомненная, – король просиял и хитро посмотрел на Эльвиру. – Это был очень важный кусочек информации, которого мне так не хватало. Так говоришь, вам с Кирой было предсказано стать королевами?
– Вы что, в это верите? – жалобно воззрилась на него Эльвира. – Ваше величество, ну вы же хоть немножко будьте умнее моей матушки! Я очень рада за Киру, но это просто совпадение!
– Возможно, – улыбнулся король. – Но должен сказать, что у тебя тоже есть все шансы… на такое же совпадение. Ты как, Эльвира, хочешь быть королевой?
– О нет! – взмолилась Эльвира. – Не надо так шутить, ваше величество!
– Хорошо, не буду, – согласился король. – Только передай своему Карлсону… Кстати, почему его так зовут?
– Это я его так прозвала.
– Потому, что он летает? – король скользнул взглядом по столу и добавил: – И любит сладкое? Кстати, его любимое варенье – апельсиновое. Ты в курсе?
– А вы откуда знаете?
– Знаю, – улыбнулся король. – Так вот, передай ему, что нехорошо забывать старых друзей. И вдвойне нехорошо от них прятаться. Я не собираюсь за ним гоняться по всему дворцу, но если он сам не придет ко мне, я на него очень и очень обижусь. И впоследствии, когда я ему понадоблюсь, и ему все-таки придется ко мне обратиться, ему будет очень стыдно. Спокойной ночи, Эльвира.
Эльвира в полной растерянности посмотрела вслед его величеству, перевела взгляд на вазочку с конфетами и тихо сказала сама себе:
– Ай да Карлсон…
И подумала, что сказки врут. Насчет того, что прекрасные принцы приезжают на белом коне и спасают красавиц от чудовищ. Фигня все это. В жизни все совсем иначе. В жизни прекрасные принцы вваливаются среди ночи, грязные, как поросята, в драных штанах, несчастные и голодные, и первым делом лишают красавиц ужина. А потом морочат им голову почти три луны, рассказывая байки о скромном труде рядового пропагандиста, имеющего личных телохранителей, о родителях, состоявших при дворе, и о туманных «обязательствах перед другими людьми». А красавицы развешивают уши и слушают. Пока не приходит хитрый и мудрый король Шеллар и не намекает им на истинное положение дел. С точностью до апельсинового варенья.
Глава 14
– Ну, как ты? – спросил Амарго, внимательно глядя не непутевого вождя. – В состоянии получить соответствующий разнос, или подождать, пока ты немного оклемаешься?
Пассионарио чуть пожал плечами, продолжая безучастно пялиться в потолок.
– Как хочешь. Мне все равно.
– Значит, еще не готов, – сделал вывод Амарго. – Тогда ничего тебе говорить не буду, все равно не проймет.
– Скажи хоть, что с Кантором? И с ребятами? Ты их нашел?
– Нашел… – неопределенно вздохнул Амарго. – Идиот ты, Пассионарио, что тебе еще сказать. Сорди тебя кинул, как маленького. Когда ты уже научишься разбираться в людях без магии? Я еще тогда заподозрил неладное, когда ты просил заменить Рико, только не мог понять, в чем же был подвох. Только сегодня понял, когда Рико мне сказал, что он не мистралиец. Я этого не знал. Мы как-то, когда принимаем людей, национальность не уточняем…
– А он не мистралиец? – вяло поинтересовался Пассионарио. – А кто?
– Голдианец он. Коренной голдианец, родился вырос в Новом Капитолии. А к нам попал совершенно случайно, из-за своей черномазой внешности влип. Его приняли за мистралийца и хотели депортировать… но это не так важно. Теперь ты понимаешь, почему Сорди так настаивал, чтобы его заменили?
– Нет.
– А ты напряги свои обкуренные мозги, и подумай. Голдианский вор, который знает тамошний преступный мир и его законы, он бы мигом унюхал, что наша сделка крепко подванивает. Поэтому его и поспешили убрать. Сорди с самого начала знал, что нас кинут, и прилагал к этому все усилия. Уж не знаю, зачем. Может, его купили, а может, он просто из идейных соображений вредит. Я еще не разобрался толком, что ему нужно, некогда мне с ним заниматься. Так, кое-какие соображения есть… тебе интересно, или ты все еще считаешь, что он тебе дает мудрые советы?
– Интересно, – без особого выражения сказал Пассионарио, упорно продолжая смотреть в потолок. – Скажи.
– Так вот, по моим соображениям, ему нужен ты.
– Я?
– А чему ты удивляешься? Ты всем нужен. Я уж не знаю, для кого он так старается, неужто сам в лидеры рвется?.. Так вот, из чего я это заключаю. Он спровадил моих ребят в Голдиану, дал им какую-то левую явку, которой вообще не существует, и, как оказалось, их там ждали с распростертыми объятиями. Как Рико унюхал неладное, сам не знаю. Наверное, у воров специальное чувство есть на этот счет. Можно сказать, чудом они не попали в ловушку. А если бы попали? Ведь во-первых, я бы остался без своих самых верных ребят, а во-вторых, я, разумеется, поехал бы их искать, и попался бы сам… если бы Сорди повезло. А тогда, по его расчетам, ты бы остался один. Бестолковый доверчивый мальчишка, неспособный самостоятельно плавать в политическом болоте. Без меня тебя можно окрутить, как угодно, что он, видимо, и собирался сделать. А еще есть у меня подозрение, что наши с тобой размолвки в последнее время – тоже его рук дело. Ну-ка, признайся, это он подсказал тебе мудрую мысль, что я собираюсь править от твоего имени?
– Он мне много чего говорил, – равнодушно ответил Пассионарио. – И умные вещи, и полную ерунду, такую, что даже я, при всей моей бестолковости, не воспринимал всерьез. Но при этом он не врал. Я его прослушивал. Как это получается? Вы оба говорите правду – и оба разную? Или он просто такой дурак, что верит в свои слова?
– А ты не пробовал снять с него амулет?
– А разве он носит амулет?
– А ты бы не носил, если бы тебе нужно было каждый день обманывать эмпата? Я свой снимал, если ты помнишь. Ты меня прослушал до самых потрохов. И еще раскаиваться заставил, было дело?