Постапокалипсис
Шрифт:
Спортивный Хонда затормозил перед небольшим приусадебным участком. Дорогу ему загородил грузовой белый микроавтобус. Мужчина лет сорока пяти грузил в него большие картонные коробки, а женщина того же возраста ходила вокруг да около с мобильным телефоном в руке. Это были его родители. Макс вышел из машины и подошёл к отцу. Да, вид у старика был не на шутку встревоженный. Это беспокоит.
— Прости, пап, но я нигде его не нашёл, — виновато сказал Макс.
Мужчина кинул последнюю коробку в кузов микроавтобуса и захлопнул дверцу.
— Всё в порядке, сын. Мать еле до него дозвонилась.
— Утром заправлял бак под завязку.
— Отлично, — удовлетворённо сказал отец. — Поедешь на своей тачке и посадишь к себе Кирилла. Надо рвать когти. Скоро здесь может быть слишком жарко.
К ним подошла женщина, пряча мобильный телефон в сумку.
— Документы собрала, аптечку не забыла, — слегка дрожа, сообщила она.
— Послушайте, родители, а вы уверены, что всё это действительно необходимо? Я имею в виду наше бегство.
Отец положил руку ему на плечо.
— Если всё обойдётся, то мы благополучно вернёмся домой, даю тебе слово. Но рисковать в такой ситуации считаю слишком неразумным. Я хочу уберечь вас от опасности. Отнесись к этому как будто мы едем в путешествие по Европе. Даст бог, всё обойдётся.
В его взгляде было что-то среднее между тревогой и решительностью, но всё же эти слова внушили Максу немного уверенности в их действиях. Если отец говорит, что правильно, а что нет, значит, он знает что говорит.
— Ну, всё. Едем! — скомандовал глава семейства и направился за руль микроавтобуса.
Мать нежно обняла сына.
— Отец не хотел, чтобы я тебе говорила, но… — Она замялась.
— Всё в порядке, мама. Я уже взрослый.
— Да, конечно.
Она серьёзно посмотрела на него, и Макс поймал себя на мысли, что в таком обеспокоенном состоянии видит её впервые.
— Папа звонил в Минск другу из правительства. Тот сказал, что не имеет права обсуждать ситуацию с ракетами, но намекнул, что началась эвакуация ведущих государственных деятелей и их семейств. Это секретная информация. Правительство не собирается оповещать людей о грозящей опасности. Напротив, телевидение только и трещит о том, что мировые лидеры вот-вот уладят инцидент с ракетой у берегов США. Но в это никто не верит.
Из бокового окна микроавтобуса появилась голова отца. Тот своим недовольным видом дал понять, что больше не собирается здесь задерживаться. Мать в спешке чмокнула сына в щёку и поспешила к мужу в кабину.
— Макс, езжай следом за мной и постарайся не отставать.
Парень в ответ лишь кивнул. Мысли путались в голове. Так странно всё это. Ещё совсем недавно он проводил вечера в ночных клубах, тратя отцовские деньги на выпивку и дорогие сигареты, а теперь едет вон из города неизвестно куда и даже не знает, вернётся ли вообще когда-нибудь в то время, которое он сейчас покидает. Увидит ли когда-нибудь привычный отчий дом, своих друзей и ту безмятежную жизнь, к которой так привык? Эти вопросы останутся открытыми до тех пор, пока всё не уладится, если вообще это произойдёт. Жизнь покажет, а пока надо следовать инструкциям отца. Теперь он их главный путеводитель.
Как только они выехали из города, грузовой микроавтобус свернул на обочину возле придорожного кафе. Через минуту на пассажирское сиденье Хонды уселся пятнадцатилетний брат Макса Кирилл, и они тронулись дальше.
— Где тебя носило? — с раздражением спросил Макс. — Я полгорода объездил, пока искал тебя. Ты почему телефон отключил?
— Извини, конечно, но откуда я мог знать, что наш папа задумает валить за границу, — корча отвратительную гримасу, ответил Кирилл. — Неужели вы все думаете, что уезжая куда бы то ни было, мы сможем уберечься от ядерных взрывов? Мы ж это даже в школе проходили.
— Неужели? — усмехнулся Макс. — И что вы там проходили?
— Теория последствий ядерной войны.
Макс глядел на идущий впереди грузовой микроавтобус отца, гадая, о чём сейчас разговаривают его родители. Возможно, они и впрямь поспешили с отъездом. Ведь был же когда-то «карибский кризис», после которого лидеры сверхдержав пришли к консенсусу, что использование ядерной силы никогда не должно быть использовано, так как приведёт к уничтожению всего живого на Земле. Люди не дураки, тем более те, которые сидят у власти. Они не могут допустить гибель человечества.
Тем временем Кирилл продолжал:
— Есть много теорий о последствиях ядерной войны. Кто-то утверждает, что наступит ледниковый период, кто-то говорит, что поднимется огромное облако пыли, в котором задохнутся оставшиеся в живых люди, а кто-то вспоминает последствия Чернобыля, только в тысячу раз мощнее.
Прям прочитал мои мысли, — улыбнулся в себе Макс.
— Теория без практики не имеет смысла, — возразил он.
— Да. Но сколько бы ни было теорий, все они в один голос пророчат о конце света, поэтому куда бы мы сейчас не ехали, нас всё равно настигнет кара господня, — огласил свой вердикт Кирилл, доставая из кармана сигарету.
Он щёлкнул зажигалкой и выпустил тонкую струю дыма.
— У меня в машине не курят! Кирилл, мама убьёт тебя, если узнает.
— Да брось ты. Что, если это последняя сигарета в моей жизни?
Минуту они ехали молча.
— Тебе страшно? — первым нарушил молчание Кирилл.
— Я больше боюсь того чего не знаю. Посмотри по сторонам. Сейчас двенадцать часов ночи, а трасса оживлена больше, чем днём. Только бы не было пробки.
И действительно, машин на дороге было не мало, а с каждым пройденным километромих количество только прибавлялось. Это не могло не вызывать беспокойства, тем более, что с момента взрыва у берегов США прошло всего ничего. Если дальше в пути произойдёт авария, это может создать серьёзный затор на дороге.
— Думаешь, все они едут к границе?
Хороший вопрос. Однако в ответе он не сомневался.
– -
Грузовой микроавтобус гнал сто двадцать километров в час, но иногда был вынужден снижать скорость из-за большого скопления машин на дороге. Глава семейства Андрей Трубач судорожно переключал передачи, обгоняя медленно идущие фуры. Его жена, Инна, пыталась настроить радиоприёмник, но цифры на циферблате бежали от одной строчки к другой, нигде не задерживаясь. Сигнал отсутствовал на всех радиостанциях. Затем она достала свой сотовый, но и у него не было ни одной полоски.