Постник Евстратий: Мозаика святости
Шрифт:
Добро, были б язычники, Государь, а то часть их хранит нашу истинную веру. Как только в мае три года назад война началась, половцы, они же куманы, погнали русских рабов на невольничий рынок в наш Херсонес. Невольничий рынок стал переполняться рабами, тощими, скованными, босыми и бледными, а потому евреи их скупали задешево целыми партиями, и продавали пиратам. А те уж везли рабов-христиан к Фатимидам в Египет.
Три года войны, Государь, и три года рабы-христиане скупались задаром. Мы, Государь, долго не знали…
Но Церковь Святая вступилась за падших. Евреи не только рабов продавали, они зачастую морили несчастных жаждой
В последней партии пленных был постник, монах Лавры, что в Киеве-граде, именем Евстратий. Его две недели продержали без пищи и влаги, пытали, он стойко держался. С его партии умерли все: кто дня через три, кто через десять, а он продержался все дни, молился всечасно. Отдали еврею, и тот изувер распял на кресте инока веры. Говорили, даже смеялся над верой Христовой: дескать, виси, как Бог твой, Христос. И сняли с креста как Господа нашего, и так же пронзили копьем. И даже времечко подгадали, ровно на Пасху распяли.
Знамения веры
«Однажды трое князей Ярославичей, кои есть: Изяслав, князь Киевский, Святослав, князь Черниговский и Всеволод Переяславский, отправляясь в поход против половцев, пришли за благословением к преподобному Антонию, что вырыл печеру на пагорбах киевских, да и молился за нас, христиан денно и нощно. Он же, провидя духом над ними гнев Божий, прослезился и сказал им: «Из-за ваших грехов вы будете побеждены и обращены в бегство неверными; многие из воинов ваших потонут в реке, другие будут взяты в плен, некоторые падут от меча…».
Это и сбылось на реке Альте, так что едва сами князья спасли свою жизнь и бежали. Изяслав скрылся в Киеве, половцы вольно рассеялись по всей Руськой земле, грабили и уводили в плен насельников».
(Патерик Печерский или Отечник. Житие преподобного и богоносного отца нашего Антония, первоначальника русских иноков, начавших подвизаться в пещерах. Изд. Киево-Печерской Лавры, Киев, 2004, стр. 7).
И это было в 1068 году.
Но несколько ранее, ранее случилось такое:
«А в год 6569 (по летоисчислению от сотворения мира, или 1061 год по новому летоисчислению от Рождества Христова) впервые пришли половцы войною на Руськую землю. Всеволод же вышел против них месяца февраля во второй день. И в битве победили Всеволода и, повоевав землю, ушли. То было первое зло от поганых и безбожных врагов.
Был же их князь Искал» («Повесть временных лет», издание под. ред. Академика Д.С. Лихачева).
А в году 6573 (1065 г. от Р.Х.): «в те времена было знаменье на западе, звезда великая, с лучами как бы кровавыми; с вечера всходила она на небо после захода солнца, и так было семь дней. Знамение это было не к добру, после того были усобицы многие и нашествие поганых на Русскую землю, ибо эта звезда была как бы кровавая, предвещая крови пролитье. Знамения эти бывают не к добру» (там же, год 6569).
Итак, что же случилось в 1068-ом, спустя три года после знамений красной звезды?
«В год 6576 (1068 г. от Р.Х.) пришли иноплеменники на Руськую землю, половцев множество. Изяслав же, и Святослав, и Всеволод вышли против них на Альту-реку. И ночью пошли друг на друга. Навел на нас Бог поганых за грехи наши, и побежали русские князья, и победили половцы».
И не дали князья собраться людям русским для рати отпор дать поганым, и пошли половцы по Руси: жечь, грабить, насиловать.
И далее летописец сетует: «Наводит Бог в гневе своем иноплеменников на землю, и тогда в горе люди вспоминают о Боге, междоусобная война бывает от дьявольского соблазна, Бог ведь не хочет зла людям, но блага; а дьявол рад злому убийству и крови пролитию, разжигает ссоры и зависть, братоненавидение, клевету. Когда же впадает в грех какой-либо народ, казнит его Бог смертью иль голодом, или нашествием поганых, или засухой, или гусеницей, или иными казнями, чтобы мы покаялись, ибо Бог велит нам жить в покаянии и говорит нам через пророка: «Обратитесь ко мне всем сердцем вашим, в посте и плаче. Если мы будем так поступать, простятся нам грехи наши. Но мы к злу возвращаемся, как свинья».
Опустошились руськие земли, обезлюдели… Но нарожали бабы опять детвору, будущих богатырей, да еще протянулись года и годочки, и наступил год очередной, год кровавый!
Повторилась история вновь в 1096 году, когда половецкий хан Шелудивый Боняк осенью снова напал на русскую землю… На Киев святой…
Не повод войны, а причина
Замятня с печенегом длилась два века.
Мирная жизнь печенегам не снилась, жажда набегов бурлила в крови. Их набеги – удар молнии, отступления тяжелы и легки: тяжелы от добычи, легки от скорости бегства. Не имея земли, не имеют привязанностей. В мирной жизни видят несчастье, блаженство для них войны, набеги, смех над договором о мире. Осами кружат над русичей землями, осами роями кружат над Таврикой-Крымом.
Ромеи и русичи, славяне, мадьяры, болгары и половцы, они все ненавидели рать печенежью. Невысокие, худорослые, чёрные печенеги на маленьких невзрачных лошадках появлялись незнаемо как, не знаемо как исчезали в степи. Что жены, что их мужья в бою бились одинаково. Черные стрелы черных луков метали в оседлых людей, ровно как рои осиных укусов, раня смертельно, что бабу с младенцем, что ратника пешего, что ратника конного.
Воевать с печенегом Русь не умела, воевать с печенегом Византия боялась.
И, вот когда печенег подступил почти к фемам, климатам (в нашем смысле, к предместьям города) уже Херсонеса, в степи появились новые люди, половецкие орды.
Половцы страха не знали! Не ведали даже, что это такое страх, и слова такого в лексиконе не знали.
Мощные орды ханов Боняка, Тугоркана, Итларя да Китаня Дикую Степь разделили, и в этой степи места не дали своим извечным врагам – печенегам.
Тугоркан завладел степью донской, Боняк – приднепровской. И Итларь, и Китань были землей не обижены. Степь принимала всех, буйная и бескрайняя: от Днестра до Иртыша, и за Яиком (ныне- р. Урал) места племенам буйных куманов нашлись.
Половец бил печенега, влекомый столетней враждой. Делить пастбища с кочевником-гузом, куда бы ни шло, но делить необъятную степь с вероломным худым печенегом быть не должно, и бысть невозможно. Союз с печенегом ради набегов на земли хазаров иль асов результатов не дал: печенег, прихватив ближнюю добычу, с поля брани всегда исчезал, оставляя половецкую рать погибать под ударом хоробрейших асов.
Не в крови у половцев предателем быть, предательству да прислуживать, и потому печенега половец гнал по степи вплоть до мадьярских степей…