Посторонним В.
Шрифт:
Уважаю, я бы так, скорее всего, не смогла – своей волею отречься от глупых привилегий власти и денег, хотя и стремлюсь: бывало, резвишься себе среди уцененных одежд в отделе «Все за 400 рублей» или роешься с упоением в недрах любимейшего сэконд-хенда, наслаждаясь собственной независимостью и просветленностью, а потом ррраз! – и ненароком покупаешь сапоги за 29 тысяч рублей, что слегка сильно портит всю картину, согласна.
Ну, сапоги-то я купила непосредственно перед встречей с В., такой был порыв – выглядеть необыкновенной красавицей, в дорогих сапогах, прямо и грубо указывающих на статус. Позднее мы смеялись над этим, В., естественно, оказался полнейшей тундрой относительной оценки статуса по сапогам.
00.00
А из сумасшедших с поставленным диагнозом (необходимая оговорка) я близко общалась только с одним. С одной.
Это была моя сводная троюродная сестра (ах, что за Вера, что за молодец, как она тонко подчеркнула отсутствие душевнобольных кровных родственников!). Да, доктор, сама себе напомнила хрестоматийный пример из личной жизни: в детстве в спортивной секции играли в футбол, была весна и лужи, мяч отлетел в самую глубокую и неприятную, за ним бодро припустила девочка Вера, вернулась по уши грязная, мокрая и утопивши кожаную перчатку, но со словами: зато мяч у нас. Что-то похожее говаривал, помнится, Суворов: важнейшим из войны нам представляются маневры.
Несколько отвлеклась, так вот, моя троюродная сестра после рождения сына примерно озадачила родных и близких тем, что начала конспектировать программы передач ОРТ, включая рекламные ролики, по тем временам банка «Империал», а через пару недель голая убежала из дома, что не самым лучшим образом характеризует ОРТ как телеканал.
Носилась моя троюродная сестра в нуле одежды по городу, и ее отлавливали, было Странное время, мне (как родственной молодой матери) привезли сестринского сына, Потапа, и можно было наплевать на обычный распорядок дня: каждые десять—пятнадцать минут выпивать что-нибудь алкогольное с полным на то основанием, есть все, что случайно встречается на пути, даже какие-нибудь бутерброды с икрой, откуда-то была икра, мне даже понравилось. В общем.
01.00
Приезжал Ше сказать последнее прости, сказал. Убывает в Москву, повышать свою ква-ква-квалификацию, как смешно произносил один мой одноклассник, он заикался. Будет Ше врач высшей категории. Он и сейчас-то.
Что-то я делаю не так. Фактически все.
Сегодня прочитала прекрасную, нет, прелестную малую повесть? новеллу? что ли Войновича «Трагедия», просто зарыдала, какой талантливый этот Войнович.
Там монолог писателя, типа вот он, писатель, планирует создать роман о любовном треугольнике: он, она и еще он, все ходят друг от друга к друг другу, а в конце вместе втроем выпивают отравленного шампанского, вот. Пишет роман, относит издателю, а издатель удивлен: голубчик, говорит, да мы же два с половиною года назад опубликовали ЭТОТ ваш роман: о любовном треугольнике: он, она и еще он, все ходят друг от друга друг к другу, а в конце вместе, втроем выпивают отравленного шампанского.
Писатель удивлен, в непонятке бредет домой, но по пути приободряется и думает: какой вздор, действительно, наплюю на это недоразумение, а лучше-ка приду и напишу роман о любовном треугольнике: он, она и еще он, все ходят друг от друга к друг другу, а в конце вместе втроем выпивают отравленного шампанского.
Это случай дежавю наоброт, я так понимаю, и у меня тоже такое бывает – не в таких литературных и восхитительно-лиловых оттенках, конечно. Вот катаемся мы с В. кругами на автобусе, маршрут 47, это длинный маршрут, он долго не заканчивается, пьем пиво из банок и сильно смеемся над моим личным словарем Т9 – в мобильнике.
Ну вы знаете, доктор, туда запоминаются слова, которые ты сам вводишь вручную и хочешь всегда использовать в своих смс-сообщениях. Поразительно, в какой любовно созданный личный мирок можно попасть, просто-напросто открыв в телефоне собеседника функцию «Мой словарь»!
У меня первым значилось: «АААААА», вторым: «аааааа», еще необычайно развеселили В. малопригодные для телеграфного стиля «ажурный», «власяница», «анахорет» и «голенище». Но самое удивительное поджидает нас на букве Х – нет, доктор, совсем нет, это – простое русское слово «холицестоктомия» [6] или как-то так.
6
Операция на желчном пузыре.
Я просто чуть не глотаю телефон, пытаясь вспомнить, как? зачем? откуда здесь взялась эта «холицестоктомия», даже пивом обливаюсь немного – рукав себе и джинсы В., не страшно, оправдываюсь извинительно, мы ж в тепле, да?
В. на пиво не ругается, дирижируя себе руками, подробно рассказывает, как я у него пару недель назад интересовалась по поводу этой самой …то-мии, якобы по просьбе нашего главного бухгалтера.
А я – так ничего и не вспоминаю. Хотя главный бухгалтер, безусловно, имеет место.
Первую в жизни весну веду себя совершенно неадекватно самой себе. Абсолютно по-уродски себя веду. Отсутствующее и, вероятно, мертвое либидо не рвется на волю, в пампасы, не срывает меня из дому, не красит припухшие губы в темно-красный с атласным блеском цвет, не кривляется перед зеркалом, не перемеривает пятьдесят три варианта одежды для выхода в центр цивилизации – супермаркет Любимый, у меня скидка 10 процентов, удобно. Уверена, что если взрезать мне сейчас запястье поперек чем-то острым и металлическим, то не вытечет и не окрасит бело-розовое темно-красным липкая девичья кровь самой распространенной нулевой группы, я как дерево, которое пережило зиму вроде бы, а не пережило, не пережило, и никакого тебе хлороформа и никакого в жопу фотосинтеза.
26 марта
00.20
Как я люблю вещи, которые становятся особенными, специальными и непростыми, награждаются дополнительными бонусами и чудесными значениями, это может быть что угодно (прекрасно про это у Кинга, Необходимые Вещи, да?) – длинная футболка, бывшая на тебе непосредственно при рождении ребенка Павла, сборник рассказов Карела Чапека, таскаемый в сумке под Новый год, рваные джинсы, надетые на То Самое Свидание, мобильный телефон, принимающий такие ценные для тебя смс-ки, и домашний телефон, умеющий разговаривать любимыми голосами, и дружище – компьютер, который вообще. Ты просыпаешься под звуки запускающегося Windows, пока грузится твой пользователь «Красивая и Смелая», чистишь зубы в темноте, и ты счастлива.
Серебряная ложка, прабабкина память, ты ее просто так можешь крутить в руках. Любишь, она твоя. Ничья больше.
Вот эта лампа, ей сто миллионов лет, подарена любимым человеком, чтоб ты читала где угодно и думала про него.
Стул из вишневого дерева, очень дорогой, хотели купить четыре штуки, но кончились деньги, это бывает, был куплен вот этот один, обожаешь его, на кухне сидишь только на нем.
Фарфоровая Чашка с хризантемами, для чая, недавно пила чай, надеясь успокоиться, при Очень Важном Разговоре (виртуальный – тоже важный, и уж точно – разговор).