Постовой

Путилов Роман Феликсович

До дома я доплелся около восьми часов утра. На столе, заботливо укрытая полотенцем, стояла сковорода с еще теплой, жареной на сале, картошкой, и лежала старательно нарисованная картинка, где маленький человечек, схватился руками за низ живота, откуда струей хлещет темная жидкость, а у его ног лежит ножик и еще какая-то небольшая штучка. Я тупо смотрел на картинку, прежде чем понял, что это за штучка, затем разделся, поковырял картошку, оставив половину на обед и, упав на кровать, уснул без мыслей и сновидении.

Глава 19

Глава девятнадцатая. Мертвые сраму не имут.

Интерлюдия.

В

светлом кабинете начальника Дорожного РОВД сидели два зубра, два опасных и могучих зверя. Формально они были равны по званию, но только формально. И, если хозяин кабинета был царь и бог в своем районе, то второй зубр спустился сюда с высей горних, что сразу было видно внимательному наблюдателю. И форма его, внешне похожая на ту, в которую был облачен хозяин кабинета, была чуть лощеней, и звезды на погонах, вроде бы, в том-же количестве, но шитые золотой канителью, а не выбиты массовой штамповкой, да и маленьких колодок, украшавших грудь и того и другого, у гостя было побольше, чуть-чуть, но побольше. Оба были знакомы много лет, знали и уважали друг друга, как крепких профессионалов, да и жизнь их практически не сводила в опасной карьерной схватке, кость в кость, когда должен был остаться только один. Но, сейчас, они были в новой роли. Гость, как самый младший архистратиг поднебесного управления был спущен на землю разбирать грехи земных обитателей и показательно карать, ибо если не воздастся нижестоящим по грехам их, то уже по областному управлению ударят сверху разящие молнии, а этого областным небожителям очень не хотелось.

Гость пару лет назад, тоже был, хозяином в городском районе, и прекрасно понимал, что бы не делал хозяин кабинета, такие происшествия всего лишь дело случая. Личный состав везде ленив, самонадеян и склонен нарушать приказы и инструкции. И то, что он благополучно проскочил из районного отдела в кресло хоть и младшего, но небожителя, в какой-то степени, произошло ввиду его везения, За время его руководства районной милицией, никто из трехсот его подчиненных не потерял оружие или не застрелил из него какого-то случайного прохожего. В том не было его заслуги, только статистика и фортуна. А вот хозяину кабинета не повезло. И быть бы полковнику Дронову выброшенному на пенсию, и чтоб был благодарен, что на пенсию, но начальник УВД когда-то работал в этом районе вместе с полковником, хорошо его знал и уважал. И спуская гостя вниз, в адское пламя райотдела, старшие товарищи намекнули, что большой крови не надо, не должны лететь головы направо и налево, так, одна — две и достаточно. Тем более, что, когда страна ворочалась в кровавых корчах, а на окраинах, в мятежных провинциях, боевые стволы исчезают из-под контроля верховной власти уже не сотнями, а многими тысячами, да так, что даже в розыск утраченное оружие было выставить не возможно, потеря двух пистолетных стволов уже не казалось чем-то чрезвычайным. Да, стволы ушли, и людей жалко, но надо продолжать жить. Искать преступников и продолжать жить.

В дверь поскреблись, затем в кабинет робко заглянула голова, прикрываясь какими-то документами. Полковник Дронов кивнул, и фигура, крадучись и старательно сливаясь с дверцами встроенного шкафа, приблизилась к начальнику РОВД и положив бумаги, почтительно склонилась. Хозяин кабинета просмотрел документы, неопределенно хмыкнул, и милостивым кивком, отпустил фигуру.

— Что там у тебя? — лениво поинтересовался полковник Свешников. Его подняли тревожным звонком в три часа ночи, поэтому он чувствовал, что энергия и жизненные силы оставляют его, а тело постепенно впадает в дремотное

оцепенение.

— Дежурный ориентировку принес на оружие — бумага скользнула по гладкой поверхности по направлению к гостю.

Сначала проверяющий взглянул в документ одним глазом, но по мере чтения бумаги, второй глаз распахнулся, и полковник Свешников вскочил на ноги:

— Олег Владимирович, у тебя что, здесь все охуели!

— Что ты так заволновался, Михаил Алексеевич? — полковник Дронов, в отличие от гостя, наоборот расслабился.

— Да вас отсюда ссаными тряпками надо гнать, причем весь руководящий состав!

— Ну, наверное, кого-то выгонят….

— Ты что не понимаешь, у тебя наряды в нарушении всех приказов….

— Михаил Алексеевич, ты меня выслушай, потом будешь кричать. Да, водитель разгильдяй, приехал из гаража на линию и не вооружился. Да, старший машины одембелел настолько, что вторую обойму ему тяжело таскать. Но в итоге у нас что? Правильно. Утеряны не два ствола, а один, ушло не тридцать два патрона, а восемь. Разница есть, правда?

— Пошли в оружейку, пока сам не увижу, я под это не подпишусь, в твоем бардаке…

— Михаил Алексеевич, но видишь же, иногда бардак во благо.

— Может быть, если бы был второй пистолет…

— Михаил Алексеевич, ну ты же опытный опер, мы же оба были на месте. Обоим ткнули сзади в шею по заостренному электроду, ни один даже не дернулся, ни следов борьбы, ни брызг крови, как будто их спящих убили.

— Может и спящих.

— Михаил Алексеевич, ты на мертвых то лишне не наговаривай. Зеленцов был водитель от бога, и десять лет в роте отработал. Чтобы он машину в реку загнал, чуть ли не на мосты посадив, для того чтобы часик поспать… Нет, тут без вариантов, что-то другое…

— Ладно, пошли в оружейку.

На пороге стоял зачумленный дежурный, который не мог смениться уже шесть длинных часов, и пожилой майор из службы вооружения УВД, которые склонившись голова к голове, просматривали отпечатанные на машинке листы.

— Что тут у вас?

— Разрешите доложить, товарищи полковники — мельком взглянув на них, ответил оружейник — проведена полная ревизия наличия оружия и боеприпасов. Все пистолеты, выписанные на «постоянку», сданы в оружейную комнату, все в наличии. Пистолет старшего сержанта Зеленцова и боеприпасы к нему в наличии, в ячейке старшины Мишина присутствуют восемь патрон и запасная обойма, номер на обойме соответствует номеру пропавшего пистолета. Доклад окончил.

— Покажи — начальник областного УУР сунулся к открытому сейфу. В маленьком отсеке, с бумажкой «Мишин», сиротлива лежала деревянная колодка, с восьмью пустыми гнездами, чуть выше темнело донце обоймы, ее товарки на месте не было. Все остальные отсеки радовали блеском коричневых рукояток свежевычищенных стволов и стройными рядами патронных гильз. Кое где торчали замятые листы приостановленных на время рапортов на постоянное ношение оружия.

Михаил Алексеевич обернулся к дежурному по отделу:

— Я вот даже не знаю, что тебе сказать. Толи ты мудак, толи молодец. Тебе сколько до пенсии осталось?

— Извините, товарищи полковники — майор сунул один из экземпляров акта в папку: — я вас покину. Ревизия оружия проведена, остальное уже ваши вопросы.

Майор, ни каким боком, никому из полковников не подчинялся, поэтому чувствовал себя в праве.

— Три года, товарищ полковник — с тоской проводив удаляющуюся спину оружейника, ответил дежурный.

— Наверное, ты не доработаешь, там — полковник ткнул пальцем в потолок: — не поймут, если никого не уволить.