Посттоталитарная теология. Современный кризис христианства и его преодоление
Шрифт:
После этих драматических событий публичная активность беседников снижается. И хотя епископ Гурий и признал позже, что поступил с ними несправедливо, исправить уже ничего было нельзя. Беседники фактически уходят в подполье…
Мост в будущее
Беседники не разрывают с православием, но в подпольном положении становится возможной лишь стратегия духовного выживания, а не открытой широкой миссии. Со временем численность беседников заметно снижается. Они сохраняют свои основные принципы и правила жизни: преемство старцев, духовные беседы, двухразовое питание и т. д. Мы не будем сейчас подробно останавливаться на истории беседничества в XX веке [7] . Скажем лишь, что движение пережило революцию и годы советской власти. Географический
7
Эта история была описана нами в исследовании «В поисках духовных корней: беседническое движение в Русской православной церкви (историософский анализ)». http://www.zh-zal.ru/sib/2008/12/du11.html
Итак, в нашу задачу входило очертить круг мирянских общин, в центре которого в историческом, географическом и духовном смысле стояла фигура преподобного Серафима Саровского. Можно сказать, что от того времени и тех обстоятельств жизни перекинут мост в современность. Понятно, что это не единственный опыт общинной жизни, но освящение этого опыта одним из самых чтимых и светоносных святых Русской православной церкви вынуждает нас пристальнее всмотреться в него и поставить уже вопросы живущим сегодня.
Что этот опыт значит для нас? Какие уроки можно извлечь из него? Была ли рецепция этого опыта в церкви?.. И т. д.
«Служение столам» как индикатор духовной жизни
Книга Деяния апостолов (Деян 6:1–6) повествует нам о том, как были выбраны семь дьяконов, задачей которых было «пещись о столах», чтобы дать возможность апостолам сосредоточиться на служении слова Божьего. Перед этим у т. н. эллинистов «произошел ропот на евреев за то, что вдовицы их пренебрегаемы были в ежедневном раздаянии потребностей».
Судя по всему, в древней церкви дьяконское служение (т. н. «служение столам») заключалось в том, что дьяконы занимались перераспределением продуктов (материальных средств, как бы мы сейчас сказали) между нуждающимися. Поскольку в общине христиан в то время было «общение имуществ», были жертвователи и были нуждающиеся (вдовы, инвалиды, многодетные и т. д.), доверить столь ответственное дело (перераспределение) абы кому было нельзя, нужны были люди, зарекомендовавшие себя честностью и неподкупностью. В настоящее время дьяконское служение, как правило, исчерпывается своей изобразительно-символической функцией во время богослужения. А подлинное «служение столам» выродилось либо в подаяние милостыни нищим при храме (или кормление бездомных), либо его вовсе вынесли за пределы христианского собрания и свалили на плечи благотворительных организаций и государства.
Можно ли в настоящее время возродить «служение столам» и как это могло бы выглядеть?
Если взять нормальный среднестатистический приход, то такому возрождению мешают, кроме собственно обычного нежелания христиан жертвовать, по большому счету две вещи.
Во-первых, это то, что дьякон сейчас не выбирается, а назначается (рукополагается) по сути без всякого «аминь» собрания. Проверить его честность и неподкупность не представляется возможным. Часто дьяконы – люди безработные или сами нуждающиеся. А значит, искушений взять чужое у таких людей может быть больше. К тому же никто и не ожидает, что дьякон будет заниматься чем-то еще, кроме участия в богослужении.
А во-вторых, и это, пожалуй, главная проблема, границы прихода размыты: сегодня пришел один, завтра другой. Всех не прокормишь. И такая открытость прихода, с одной стороны, дает свободу прихожанам и некоторую защищенность от манипуляций (всегда можно уйти или сменить приход, по крайней мере в крупных городах), а с другой – порождает безответственность и бездеятельность. При этом у прихода есть и другие финансово-административные заботы: содержание храма, выплаты в епархию…
Организованная систематическая финансовая помощь могла бы быть в общине (или евангельской группе, название в данном случае не принципиально). Коренное отличие общины от прихода заключается в том, что у общины есть более-менее фиксированные границы, люди друг друга знают, могут выбрать из своих рядов человека, которому можно было бы доверить деньги… Понятно, что «служение столам» не может быть центральным служением общины. Все-таки центральное служение – это несение слова Божьего в мир, жизнь по воле Божьей, обретение духовного призвания… Но, если в общине есть бедные, можно ли говорить, что в этой общине есть любовь? В церковном собрании не должно быть бедных. Естественное проявление христианской любви – это поделиться от избытка сердца своим. Поэтому, если церковь, община – это духовное воинство, то в таком воинстве люди, несущие «служение Слова», – это авангард воинства, а несущие «служение столам», – арьергард, но без арьергарда выживаемость всего воинства выглядит весьма сомнительно.
Конечно, тут есть другая проблема. Как уйти от иждивенчества? Если люди в общине лично знают человека, и знают его ситуацию, они (или доверенное лицо) могут адекватно реагировать. Тут нужна и мера, и трезвенность. Человеку нужно помогать и в духовном, и в материальном смысле встать на ноги – оказывать содействие в поиске работы или открытии своего дела… Разумеется, это комп-лексный вопрос. И решаться он должен комплексно… Хорошо, что сейчас развиваются и удаленные (через Интернет) формы помощи. Но все-таки в Сети очень всё отвлеченно. Доверять (и проверять) через расстояния сложнее. Помогать первые должны члены духовной семьи, а потом уже можно ко всем остальным обращаться.
Наверное, нужно сказать также о том, что «служение столам» было бы правильно отделить от десятины. Где-то принято собирать и ее. Дело в том, что десятина еще с ветхозаветных времен шла на содержание левитов и кохенов – людей, трудящихся в Иерусалимском храме и отвечающих (по крайней мере, в допленное время) не только за жертвоприношения, но и за научение народа Божьего Закону (Торе). Поэтому духовно сбор ветхозаветной десятины подобен сбору на духовное образование, миссию и катехизацию (аналог «служения Слова»). Характерно, что в ветхозаветном Израиле собирали и т. н. вторую десятину, она уже шла на помощь нуждающимся.
Конечно, наш постсоветский человек с обостренным чувством своего не готов и не хочет делиться. Ему часто удобнее поэтому жить индивидуалистически: не за что не платить, не на что не сдавать, ни в какой общине не состоять. К инерции советского тоталитарного страха добавляется постсоветский страх угодить в секту. Однако надо прямо сказать, что действуя под гипнозом страха, нередко можно оказаться и вне церковного собрания.
Во многом нежелание оказывать посильную финансовую помощь вызвано несогласием с тем, на что эта помощь идет, и незнанием деталей последующего распределения. Поэтому здесь, может быть, в общинах не нужно форсировать. Может быть, начать с того, чтобы собирать, допустим, ежемесячно по тысяче рублей на помощь инвалиду N или по две тысячи многодетному M… Понятно, что взносы эти должны быть сугубо добровольными, как добровольной должна быть любая жертва. Если кто-то не сдает деньги, его не следует за это исключать из общины и отлучать от причастия… Важно, чтобы тот, кому помогают, был свой человек, из общины. Иначе средства быстро иссякнут – бессмысленно обогревать улицу.
Кстати говоря, в разряд нуждающихся могут попасть и члены клира. И тогда помощь им будет идти не по линии «служения Слова» (что уж тут говорить, многие священники кроме воскресной проповеди ни о каком «служении Слова» не думают), а по линии «служения столам» – совершенно нормально в христианском собрании помочь нуждающемуся.
Мы в нашей небольшой заметке не рассматривали монастырское хозяйство и монашеские общины, где общепринятым является принцип христианского социализма (общее имущество, примерно равное распределение, общий труд, принятие пожертвований). Этот принцип имеет свои преимущества в плане выживаемости, когда мы имеем дело с крайне плачевной финансовой ситуацией (не случайно поэтому и в древности, и сейчас люди нередко поступали и поступают в монастырь чтобы прокормиться, выжить, матери-одиночки, например, идут в монастырь, чтобы прокормить себя и ребенка, мать – послушница, ребенок здесь же в приюте «воспитывается»). Но этот принцип имеет и очевидные недостатки: приходится пожертвовать свободой и самостоятельностью… В духовном плане рискованная, но открытая жизнь потенциально содержит в себе больше возможностей для раскрытия даров Духа Святого.