Поступь империи. Тетралогия
Шрифт:
Затевать опасные игры с Великими державами итальянцы не рисковали – армии наемников, надежно прикрывающие границы от соседей- недоростков против регулярных полков "гигантов" не годились. Так что выход из сложившейся ситуации был один – скорейшее заключение выгодного для всех стран мирного договора.
И вот в январе этого года цесарцы попытались помешать двусторонним переговорам англичан и французов. Для этого он послали на переговоры к королеве Анне принца Евгения Савойского, но с самого начала разговор прославленного полководца с английской королевой не задался. Что именно произошло – неизвестно, но в итоге цесарские посланники уплыли на материк, не добившись гарантий от Англии. Мирные переговоры продолжились…
В том же месяце в Утрехте продолжился конгресс. В нем приняли участие уже
Осада столицы мятежников с легкой подачи арагонских провинций и басков началась сразу же как только дворяне получили провиант и порох. Что- что, а воевать испанская аристократия любила, эта любовь проигрывала разве что предпочтениям к роскоши и кулуарным играм.
В течение трех недель по городу била артиллерия, но особых результатов бомбардировка не дала. Впрочем, подобному исходу генерал Рамирес не удивился: Барселона крепкий орешек и одной артиллерийской подготовкой ее не взять. Первый штурм города начался на 23 день осады за час до восхода солнца. Как в старину к крепостным стенам шли солдаты с лестницами и фашинами, несли мушкеты на плечах и с содроганием глядели на серые каменные зубцы. Где-то между ними суетились осажденные, готовящие "сюрпризы" солдатам Филиппа. Единственное что отличало идущих на штурм испанцев от своих давних предков времен конкисты так это отсутствие медленно катящегося к главным воротам тарана. Свинцовый град проредил атакующих еще на подходе, картечь вырывала из шеренг десятки воинов, но упрямые гишпанцы продолжали путь, теряя собратьев и друзей. У басков, идущих в первой атакующей волне, сильны именно семейные кровные узы, настолько сильны, что даже кровавые стычки враждующих семейств цивилизованной Испании покажутся детскими забавами по сравнению с отстаиванием чести горского племени во время кровной мести.
Осада Барселоны грозила затянуться на многие месяцы. Город- порт мог не заботиться о том что провианта не хватит: морепродукы всегда были под боком.
Единственная возможность полной блокады – наличие сильного флота на рейде и сети по периметру выхода из бухты. Но за неимением такового королевские войска, словно слепые котята раз за разом натыкались на серые холодные крепостные стены, оставляя под ними с каждым новым штурмом сотни трупов.
Сколько бы потеряли осаждающие времени и войск, неизвестно, но счет шел бы на тысячи жизней. Как бы там ни было, но в одну из безлунных ночей на городских стенах, впритык подходящих к воде разгорелся бой. Славянские наемники, отличившиеся в захвате Гибралтара, вновь показали кабальеро отличную выучку и стойкость. Никто из офицеров толком не знал, откуда появился полностью укомплектованный полк сорвиголов. По прибытию Иноземный полк [2] разделили на два батальона, по 800 человек в каждом. Второму батальону пришлось штурмовать ночью крепостные стены Барселоны так как первый батальон славян- наемников ушел в противоположную сторону – на границу с Португалией.
2
*Иноземный полк сформирован по указу царя Алексея Второго в апреле 1710 года от Р.Х. Основа полка: казаки. В силу необычности боевых задач полк подчиняется только своему командиру – полковнику Дмитрию Зворыке. Сам полковник подчиняется высшему генералитету испанской короны. В случае неудовлетворительного обеспечения со стороны властей полк имеет право прекратить военные действия и находится на территории союзника в ожидании дальнейший указаний от русского государя. Иноземный полк в отличие от регулярных полков находится в прямом подчинении у государя Российского и ни у кого больше.
В первые минуты ночного боя наемники сумели оттеснить осажденных на пару сотен метров вглубь города. Продвигаться дальше они не решились:
Раненые и уставшие воины буквально попадали без сил там, где рубились с вражескими пехотинцами, быстро ретировавшиеся вглубь извилистых городских улочек, где за время осады успели построить немало баррикад. Вот только ворвавшаяся в распахнутые ворота армия генерала Рамираса неудержимым валом пронеслась по Барселоне, сметая на пути любое укрепление, заливая ало- черной кровью мостовые, словно в отместку за последние десять лет поражений монархисты резали всех горожан, не разбирая, кто сдается, а кто сражается из последних сил.
Королевские солдаты за три дня уничтожили жемчужину Пиренейского полуострова.
Монархи никогда не прощают предателей, ну а если это не один человек, а целый город или даже провинция, то чаще всего кара становится кровавой и безжалостной.
Так что, отдав приказ разграбить Барселону, Филипп просто оставил потомкам страшную памятку…
— Маркиз, не кажется ли вам, что пора, наконец, припугнуть испанца?
В большом просторном зале трехэтажного особняка сидели два человека, иногда возле них появлялся слуга с подносом, ставил пару бокалов вина и легкую закуску и сразу исчезал. Сегодня маркиз де Торси и барон Тисмар специально припозднились и не отправились домой.
Очередной день переговоров стран-союзников и Франции прошел безрезультатно, стычки на границе то утихали то вновь разгорались, словно и не собрались дипломаты разных стран все вместе в одном городе. Европа любит поучать "диких" варваров в их невежестве, однако даже африканские папуасы имеют представления о том, что такое перемирие.
— Барон, вы говорите с дворянином и человеком чести! — грузный, немного одутловатый маркиз с неприязнью уставился зелеными глазами на холеного седовласого мужчину крепкого телосложения. — Предлагать подобное, значит не уважать моего короля!
— Ну-ну, Жерар, мы прекрасно знаем, каких усилий стоит удержать расползающиеся провинции от распада твоему государю, а про Филиппа и говорить нечего. Его недавние победы хоть и принесли глоток воздуха одиозным аристократам, положения дел уже не исправят – Испания обречена.
— Рано вы списали со счетов Францию. Король не позволит Испанской империи пасть, тем более что Филипп, любимый внук государя, — с усмешкой поглядел на английского дипломата маркиз.
Хотя француз и вел себя несколько вызывающе, но полностью уверенным в собственных словах не был. Есть ли на свете хоть один дипломат, который не расчетлив, не способный пойти на сознательный обман ради пользы родного Отечества? Нет, таковых просто быть не может, специфика профессии не позволяет быть благородным как богатырь времен князя Владимира Крестителя.
— Если бы королева пожелала, как вы говорите "списать" французов со счетов, то мы бы с вами не разговаривали…
— Что-то вы заговариваетесь, дорогой барон. Королева пусть и правит, но именно парламент принимает окончательное решение. Герцог Мальборо отошел от дел, его влияния хватит разве что созвать палату общин, да и то… — маркиз безмятежно посмотрел в прищуренные глаза коллеги, и незамысловато покрутил рукой в воздухе.
Мол, судьба иногда выдает такие "па", что ее перипетии порой бывают, непредсказуемы как весенний ураган на побережье.
— Тут вы правы, — кисло ответил Тисмар.
Англичанину было неприятно вспоминать инцидент, приведший к опале всесильного герцога. После взятия Лилля, то есть посрамления французского короля, которого потеря сей жемчужины потрясла сильнее прошлых поражений вместе взятых, по английскому двору поползли слухи о том, что Людовик подкупил герцога за три миллиона французских крон. За то чтобы тот должен снять осаду с Лилля, но подкуп не завершился, генерал Уэбб разбил французов и город пал. Однако факт остается фактом. Кроме того супруга Мальборо явилась на прием к королеве в честь взятия Лилля со свитой большей, чем у королевы. А какому монарху понравится возвышение вассала, даже когда на троне сидит королева, а вассал – верная любимая подруга?