Поступь Кошмара
Шрифт:
– Словно смотрю на выжженный дотла Стальной Нимб.
– заметил Вик, оторвавшись от изучения стражей и взглянув на вершину Обелиска Мрака, утопающую в сияющем ореоле из алого марева и молний.
– Да.
– согласился Ял останавливая костяного скакуна, попутно обмениваясь с заметившими их аборигенами подозрительными, изучающими взглядами. Собственно, изучали его только торговцы, остальные удостоили пришлых лишь мимолетным взглядом.
– Но ничего общего они друг с другом не имеют. Нимбы, это творения Старых и Древних Богов, а Обелиски Мрака - лишь осколки тверди, низвергнутые в юдоль вечной тьмы, но по какой-то прихоти судьбы вернувшиеся обратно в Кеплер. Эти структуры не имею ничего общего с упорядоченной строгостью построенного до Рубикона, а несут в себе лишь потустороннюю скверну, что словно яд отравляет все вокруг себя.
Вик, приподняв бровь, посмотрел на Яла, как бы спрашивая, откуда он это знает и тот, помогая пробудившемуся Тору породнятся на ноги, пояснил:
– Мне довелось штурмовать твердыни многих колдунов, для некоторых, измерение тьмы было практически домом родным. Днями нам приходилось бродить в беспросветной мгле полагаясь лишь на слух, запах и собственные рефлексы.
– он окинул Обелиск Мрака неприязненным взглядом.
– Выйти живыми смогли лишь немногие рыцари-подавители, прошедшие полный цикл посвящения. Все же прочие, так и не смогли покинуть того проклятого места, даже когда сам колдун уже извивался в агонии на вздернувших его крючьях. Они стали частью той башни. По крайне мере были, прежде чем мы сравняли её с землей.
Отказавшись от помощи уже стоявшего на земле Вика, Торунг спрыгнул с плоской спины Бонера, используя свой лук со снятой тетивой, на манер посоха, чтобы не упасть. Он стал ещё более молчалив чем прежде, его раздражала собственная слабость, однако было вообще чудом, что после того, как ему проломили череп, мужчина не просто остался жив, но и шел на поправку.
Вернее, это чудо совершили лекари Вардемы, на протяжении почти трех месяцев удерживавшие раненого на грани жизни, пока Вик с Ялазаром размышляли, не будет ли гуманней позволить их товарищу умереть в светлом мире, где после смерти того не ожидали бы кошмары загробного мира, вроде некромантов, пожирателей душ и прочего.
За все это время Торунг заговорил лишь однажды, очнувшись, когда они плыли на корабле через Лазурное Море на юг, к берегам, утопающего в зелени тропических лесов, Олдира. Путешествие вернуло Мрачному силы, словно соленые брызги на коже и чистый свежий ветер напомнили ему о годах юности, когда он ход под парусами. Все, что он тогда спросил было "где мы?", так как ни разу до этого лучнику не доводилось путешествовать между двумя мирами. Но ответ, который он услышал и то, что вскоре Кеплер призовет их обратно, вновь вернуло его обычное немногословие, убив любые эмоции и он опять стал тем, кого знали под именем Торунг Мрачный.
Сверху упали заплечные мешки. Ялазар, рывком вырвав луку из спины голема, разорвав тем самым связь камня душ с костями, спрыгнул с тут же зашатавшегося конструкта. Через мгновение на месте их скакуна осталась лишь груда безжизненных останков и парни, пригибаясь под порывами сбивающего с ног, пробирающего до костей, ветра потащились ко входу в обелиск.
Меньше чем за минуту их плащи покрылись ледяной коркой с налипшим на неё влажным снегом толщиной в фалангу пальца, отяжелев и мешая идти. Казалось вьюга делала последнюю попытку остановить их. Однако зная мерзопакостный характер погоды их родного мира, Вик пролагал, что та скорее хочет просто прикончить их, нежели уберечь от некой опасности впереди.
Отряд прошел между двух лавок. Старьевщик, скупавший артефакты лишь мельком окинул их взглядом, видя что к нему парни не завернут. Вместе с тем хлыст поисковых заклятий стражей пограничья обжог тела и души троицы, но ни лантиец, ни шеразанец не повели даже бровью, убедившись, что в сумках новоприбывших нет ничего запрещенного. А вот негоциант, продававший пухлые бурдюки, внутри которых, судя по тому, что видел Вик через око инфернала, находилась обычная вода, напротив, следил с каким-то нездоровым интересом.
Оказалось, что рядом с его палаткой так же стоит охрана и то, что парни изначально приняли за камень, на поверку оказалось громадным серым троллем, сидящем на заднице и лишенными даже тени мыслей, глазами пялящимся перед собой. Во лбу чудища зияла рваная, едва затянутая черной сукровицей рана из которой торчал осколок пульсирующего темного рубина. Магия, заключенная в камне, пронизывала все тело гиганта, контролируя каждый мускул того, не позволяя уподобиться его диким собратьям и начать крушить все вокруг.
– Что он на нас так пялиться?
– тихо шепнул Викар, когда они втиснулись в узкое лоно прохода.
– Верно чей-то соглядатай.
– зацепив широкими плечами какого-то нерасторопного коротышку, тут же с руганью отлетевшего в сторону, ответил Ял.
– Скорее всего осведомитель местных шаек, рыскающих по дорогам.
Идти пришлось цепью и шедший последним Викариан, украдкой бросил взгляд на предмет их разговора. Блестящие глаза, видневшиеся внутри глубокого капюшона торговца, пристально следили за ними, как вдруг парень почувствовал едва заметное прикосновение магии. Он тут же ощерился простейшими защитными чарами. Собрав попавшиеся под руку течения силы в тугой кнут, несколько раз полоснув им по противным, липким щупальцам чужого поискового заклятия. Те мигом отпрянули, их хозяин явно не желал ввязываться в магическую схватку. Он сидел тут, чтобы следить, а не драться.
– Думаешь кто-то будет устраивать засады на дороге в такую погоду?
– стараясь не отставать, постепенно расплетая магические петли собственных чар, удивился Вик.
Ял, без сомнения почувствовавший короткую схватку у себя за спиной, уверено кивнул:
– Этот дол полон артефактами, которые можно продать за огромные деньги. Ты видел, сколько стоят дрова и свежая вода? Литр воды или пяток поленьев за пригоршню метала, я нигде не видел подобных цен, но раз продают, значит находятся те, кто готов платить. Сталкеры рискуют своими жизнями, добывая чудеса, сражаясь с чудовищами, бродячим ужасом, погодой, так почему бы не найтись тем, кто захочет ограбить их по пути домой, когда они будут измождены, ранены или их останется слишком мало. Стервятники всегда слетаются на пиры смерти.
Про себя Вик и так все это понимал, он заметил хищный огонек в глазах местных обитателей, едва их костяной скакун исчез и они остались без его защиты. Здесь не было привычных измождённых, рабов, не было черни, вынужденной побираться или прислуживать. Каждый, кто входил или выходил из Обелиска Мрака был бойцом, отмеченный шрамами, с добрым оружием и броней, независимо от того, был ли он мастером Вечного Океана или воителем.
Когда же троица, наконец, миновав узкое горлышко входа, оказалась внутри шпиля, открылось ещё кое-что. Тут не было авантюристов одиночек, вообще. Внутреннее убранство напоминало выжженный изнутри осиный улей со стекающими с потолка смоляными колоннами и разделенный пористыми перегородками этажей, на каждом из которых горели десятки костров. Возле них грелись люди и нелюди, тихо общаясь друг с другом и стараясь чтобы сидящие у соседнего бивака их не услышали, отчего башня полнилась зловещим шепотом. А может это сами стены шептали запретные суры мира тьмы, источая яд потусторонних откровений?