Поступь Палача
Шрифт:
По возмущенному виду куратора было ясно, что каждое слово из него придется выдавливать, он станет защищать своего студента до последнего.
– Мирослав Сергеевич, поймите, мы ни в чем пока не обвиняем Белозерцева, – вздохнул Саенко. – Произошло убийство, и не одно. Ваш студент, скорее всего, был свидетелем этого. Никто ничего плохого ему не хочет.
– Вот и поговорите с ним самим! – отрезал куратор. – Я-то тут причем?
– Мы просим вас всего лишь дать характеристику Белозерцева, высказать свое мнение о нем, как о человеке. Скажите, с кем из студентов он общается?
– Близких друзей на курсе, насколько мне известно, у Андрюши нет, – немного успокоился Мирослав Сергеевич. – Приятельствует с многими, но больше с Сергеем Муховым и его компанией. Мариной Стрельниковой, Анастасией Соевой, Михаилом Долмаровым и Александрой Ващенко. Еще кое с кем, как будто, но я не уверен.
– А кто-то из них сегодня на занятиях? – поинтересовался Саенко, аккуратно занеся имена студентов в отдельный файл на планшете.
– Нет, – отрицательно покачал головой куратор.
– Ясно, спасибо, – вздохнул Пенкин. – Где можно получить адреса и телефоны Белозерцева и его друзей?
– В деканате. Всего доброго!
Следователи переглянулись – обычная реакция для интеллигента, затем еще раз поблагодарили, попрощались и покинули аудиторию. Мирослав Сергеевич проводил их недобрым взглядом и достал из кармана записную книжку, в которой хранил номера телефонов всех своих студентов. Надо позвонить Андрею и предупредить, что им интересовались органы – органам куратор никогда не доверял, но причины этого назвать бы не смог. Не доверял – и все. Однако трубку никто не поднял…
– Ну что дальше? – спросил Саенко, когда следователи вернулись в микроавтобус, получив все требуемое в деканате.
Разговор прервал писк планшетов, сигнализировавших о поступлении нового сообщения. Следователи тут же достали их и обнаружили, что поступила информация от ФСБ по поводу Андрея Белозерцева.
– О, это уже что-то! – возбужденно заявил Пенкин, начав читать.
– Сомневаюсь, что наши за такое время смогли накопать что-нибудь большее, чем официальное армейское досье, – досадливо сказал Головатов. – Но вы правы – и то хлеб.
– Очень интересно! – постучал по экрану планшета Саенко. – Отец парня неизвестен, мать его имя и фамилию не сообщила, дав ребенку свою фамилию и произвольное отчество. В графе отец – прочерк.
– При этом на мать Белозерцев абсолютно не похож, – добавил Пенкин. – В молодости, судя по фотографии, она была довольно симпатична, но простовата. А вот сын – аристократ голубых кровей по виду. Видимо, в неизвестного отца пошел.
– Учился в школе № 96 на Черкасова, 15, – продолжил озвучивать информацию Головатов. – Знаю я эту школу, это на Гражданке. Совсем рядом с метро. Надо будет поговорить с учителями. Отправьте стажера, пусть делом займется, вместо того чтобы болтаться по кабинетам. Куда интереснее служба Белозерцева в армии. Надо же, в/ч 116/2. Она расположена под Саратовом, наш спецназ, потому мне и знакома.
Он немного помолчал, стуча пальцами по колену, затем буркнул:
– Если официальный запрос подать, то Васька, хитрован чертов, кучу пустых словес в ответ пришлет, но ничего конкретного не скажет…
– Васька?.. – недоуменно посмотрели на него остальные двое.
– Командир в/ч 116/2, подполковник Василий Хмелин, мой старый приятель, – пояснил эфесбешник. – Позвоню-ка я ему…
Достав мобильник, он быстро нашел какой-то номер в списке контактов и нажал на кнопку связи. Некоторое время ничего не происходило, а затем Головатов оживился и бросил:
– Привет, Васян! Что, не узнал? Ну, богатым буду! Да-да, Николай! Как жизнь молодая?
Он отнял телефон от уха и включил громкую связь.
– Да какая молодая! – донеслось из динамика. – Мы тут не в кабинетах сидим, а солдатиков на полигонах гоняем. Чего хотел-то?
– Да я летом, наверное, буду в ваших краях.
– Заезжай, шашлычку сожрем под беленькую, в баньке попаримся.
– Заеду-заеду, – пообещал Головатов. – Слушай, можешь выручить по старой дружбе?
– А чего надо-то? – осторожно поинтересовался Хмелин.
– Да мы тут на одного твоего бывшего солдатика инфу роем, хотелось бы знать, что он за человек и чего от него ждать. Гарантирую, что официально твое имя нигде даже не промелькнет!
– Жучара ты… – посетовал подполковник. – Вот знал, что не просто так звонишь. Кто тебя интересует? Я могу и не помнить, солдатиков в части много.
– Белозерцев Андрей, – сообщил Головатов.
– А, этот… – протянул Хмелин. – Вляпался все-таки, правдолюб недоделанный. Ну, этого стоило ожидать.
– А подробнее?..
– Что тут рассказывать? Не желал он ни под кого гнуться, хоть ты тресни. Ни под дедов, хоть избивали сильно, ни под офицеров, если что-то не по уставу хотели. Нет бы по-человечески помочь, когда просят, все жаловаться норовил. Четыре комиссии из-за его писулек приезжали! Причем флегматичный вроде парень, но все, что считал несправедливостью, в штыки принимал, не понимая, что против системы переть не надо. Когда его призыв дедушками стал, он начал своим же мешать духов строить. В общем, пер против всех, за что и получал. Я, если честно, когда он дембельнулся, перекрестился – слишком много проблем от одного двадцатилетнего пацана было. А что он натворил-то?
– Пока неясно, – неохотно ответил Головатов. – Может, и не связан он со всем этим, но…
– Погоди, уж не о грохнутых ли олигархах ты говоришь? – В голосе Хмелина появилось уважительное опасение. – Неужто правдолюб в этом отметился?..
Лицо эфесбешника перекосилось от досады: забыл, насколько догадлив и умен его старый приятель. И всегда нос по ветру держит.
– Да нет, – поспешил сказать он. – Свидетель он по одному делу.
– Ну да, свидетель, – хохотнул подполковник. – Не держи меня за лоха. Не стала бы контора инфу по нему искать, если б он свидетелем был. Нужен парень вам, похоже, сильно. Могу только посоветовать искать через кого-то из его близких – он всегда велся на их защиту, чтобы защитить приятеля своего один на толпу лез.