Посвященный
Шрифт:
Юрий не удержался и спросил:
– Отец, из нашего разговора я понял, что мне предстоит стать диктатором?
– Да, сынок, такова твоя тяжкая доля. – Вот твой преемник, может слегка поиграться в демократию, иначе профукаешь Россию.
Они сердечно распрощались, довольные друг другом – чувство родственной близости возникло в их сердцах.
Романова, у Управления, которым пока командовал генерал Зуев, поджидал Алеша Одоевский – они собрались поехать в расположение гвардейского полка – в парк Горького. Сев в черную служебную "Волгу", Алеша почувствовал опасность, включив внутренне зрение, увидел ее источник. Он подмигивал красным огоньком.
– Государь, машина заминирована, взорвется через 20 секунд.
– Все вон из машины.
На предельном скоростном режиме выскочили из "Волги". Император умудрился вытащить водителя. Отскочив метров на десять Романов остановился и сделал странный жест рукой. На глазах изумленного Алеши пространство вокруг заминированного автомобиля загустилось, его в секунду скрутило, сплющило и скатало в большой шар – внутри которого блеснул огонь.
Все происходило в абсолютной тишине. Затем шар из стекла, металла и резины, грохнулся с метровой высоты, чадя дымом. И лишь лужа из бензина и масла указывала на то, что это было некогда служебной "Волгой".
Император, стоя с задумчивым видом, бросил странную фразу:
– Надо же, не прошло и двухсот лет, и я научился сворачивать пространство. – Причем без ущерба природе.
Понюхав почему-то свои ладони, сказал:
– Пошли, Алеша, воспользуемся другим транспортом – и открыл портал.
В тот вечер Алеша ночевал в гостинице, в соседнем с Императором номере. За рюмкой чая они с Государем засиделись допоздна. Выпив первую рюмку коньяка, Романов достал из секретера золотую пайцзу и вручил ее Алеше.
– Государь, вы мне поручаете какое-то важное дело?
– Нет, Алеша, для поручений существуют другие – серебряные, медные. – Золотая пайцза – это принадлежность к Императорскому дому, кстати, твой тесть, князь Андрей Вяземский ее не имеет.
– Почему? – простодушно спросил Алеша.
– Не заслужил – насупился Император.
Он встал из-за стола, вслед вскочил и Одоевский. Торжественным голосом Государь произнес:
– За спасение главы дома Романовых лейтенант гвардии Одоевский награждается орденом Андрея Первозванного и производится в следующий чин капитана.
Смущаясь и краснея, Алеша рявкнул – Служу Отечеству – козырять не стал, потому как нет головного убора.
– Государь, – спросил он робко. – Андрей Первозванный – генеральский орден, не заслужил я его.
Романов расхохотался.
– Алеша, твоя скромность известна всем, но здесь она не уместна.
– Ты перед юной гречанкой тоже так краснел?
Алеша готов провалится сквозь пол, а Государь загоготал в полный голос.
– Ладно, Алеша, не тушуйся, все мы живые люди, только Ленке раньше времени не проболтайся. – Правнучка у меня ревнивая, ну ты сам знаешь. – Выпьем за тебя, капитан Одоевский.
Выпили, закусили лимоном в сахаре, похрумкали шоколадом.
– После турецкой кампании получишь месячный отпуск. – Явишься к Канцлеру – он поставит тебе на груди наш тотем – с этими словами Романов распахнув сорочку на левом груди. Алеша впервые узрел рельефную татуировку – оскаленную пасть белого тигра – легендарного Сынка, чья лобастая голова красовалась на гербе и флаге России. Да и на главной печати Императора Владимира I красовалось его изображение.
– Цени, Алеша, в этом мире такую татуировку имеют всего пять человек, правда по разным временам. – Однажды она мне спасла жизнь – и видя недоуменные взгляд Одоевского, сказал: – потом при случае расскажу.
Уговорив бутылку "Арарата", разошлись по номерам отдыхать.
– Чудны дела твои, Господи, – за год второй раз спасаю Романовых – подумал засыпая Алеша.
Гвардейцы в 1986 году пробыли еще неделю, помогая властям устанавливать законный порядок. Затем Император, через временный портал, переправил их в Византию XV века. Сам Владимир вернулся и активно помогал сыну Юрию в удержании власти и первым экономическим реформам.
Сказать что народ зауважал и полюбил Генсека Иванова, значит ничего не сказать.
Буквально через десять дней после выхода указа открылись специальные счета на каждого гражданина России. Всякий родившийся младенец получал на свой счет 10 тысяч рублей. У пенсионеров через месяц втрое подняли пенсию. Миллионную армию милиции на первый раз сократили на половину. Полуторамиллионную армию вооруженных сил СССР сократили на полмиллиона. Чиновничью ораву тунеядцев и бюрократов численностью в 2 млн. человек поставили на уши.
Новый Генсек решил оставить от нее 300 тыс. чиновников. В стране ввели волчьи паспорта – замеченные в мелких хищениях чиновники выбивались вон со службы. В их паспортах ставилась печать с изображением головы волка и им до скончания жизни нельзя занимать государственных должностей.
Попавшиеся на взятках или воровстве в крупных размерах чиновники шли по расстрельной статье с конфискацией. Их семьи высылались в Восточную Сибирь, дети и родственники не имели права работать в госучреждениях до пятого колена.
Жалованье офицерам армии и МВД положили высокое, обеспечивая без очереди жилплощадью.
Россияне настолько обалдели от реформ и положительных моментов после прихода к власти Генсека Иванова Юрия Владимировича, что не знали плакать или смеяться – настолько все за один год отвыкли от хорошей жизни. Нет, при совдепии тоже жили ничего, но с тем что люди видели сейчас – просто день и ночь. У прежних коммунистических лидеров основная доходная часть государственного бюджета уходила на оборону, на содержание нахлебников – союзных республик и поддержание различных соц. режимов, заграничных компартий и прочей шушеры.
Романов до сих пор удивлялся тупости и бестолковости коммунистов, уверявших себя и собственный народ, что в мире, не сегодня, завтра, произойдет мировая революция. Тогда все поделят и наступит светлое будущее. С фуя ли? – рабочий класс, прогнившего Запада и имеющий высокий уровень жизни, забил огромный болт на придурковатые коммунистические идеи.
Романову, в связи с этим, всегда вспоминался старый совковый анекдот.
"Петроград 1917 г., У окна стоит барыня. Спрашивает вошедшую служанку: