Посвященный
Шрифт:
– Какой решительный и целеустремленный юноша – восхитился Ортега. – Вот пример для подражания нашим офицерам, которые только и умеют вино лакать, да по бабам бегать.
Визит в судебный трибунал Инквизиции Севильи напоминал штурм крепости. Святые отцы ни в какую не соглашались открывать ворота, завидев вооруженный отряд в незнакомой военной форме. Пришлось гранатами взорвать ворота и силой занять монастырь. Главного судью трибунала, отца Хесуса – аскета и палача в серой рясе, после непродолжительного допроса, Алеша приказал расстрелять у стены.
Монахи, увидев кончину своего начальника, стали более охотно делиться всякими сведениями. Алеша решил ковать железо пока горячо, и послал гонца в лагерь за Посвященными.
А пока он записывал координаты трибуналов по всей Севилье и Кордове. Затем перешел к списку узников – всего их оказалось 247 человек. По приказу Одоевского – трибунал Инквизиции расстреляли в полном составе, оставив в живых одного монаха – секретаря.
После прибытия Посвященных, спустились в подвал монастыря – там содержали узников. Сверяясь со списком и личными делами заключенных, начали под усиленной охраной выводить по одному наверх. Конвейер заработал.
К 6 часам вечера проверили 72 человека – из них причастных к черной магии и прочим нехорошим делам, обнаружил всего троих. Двух женщин и мужчину, расстреляли, а трупы сожгли.
В целях безопасности и экономии времени, Алеша приказал подчиненным остаться в монастыре на ночь. Через час приехала полевая кухня, а с ней на повозках палатки с имуществом гвардейцев и Посвященных.
Афонька прискакал в сопровождении Снежка. На сортировку у гвардейцев ушло четыре дня. Колдунов, ведьм и оборотней, обнаружили всего числом 12. Получалось на одного виновного двадцать невинных – нехорошо, однако.
В последний четвертый день, из самой дальней камеры два бойца привели узницу – молодую девушку, кутающуюся в обрывки бурнуса. К удивлению Алеши, на нее монахи дела не завели. После короткого разговора, стало понятно почему – похотливый Хесус, таким методом захотел склонить Иду, а так звали девушку, к сожительству.
Ей всего шестнадцать лет, а фигура и волнительные изгибы уже вызывают обильное слюноотделение у мужчин. Справедливости ради, следует отметить – Алеша на всех узников смотрел в основном "третьим глазом". Потому и буркнул безразлично Афоньке:
– Отведи девчонку помыться, у монахов есть вроде небольшая баня и найди ей какую ни то одежду. Нечего полуголой шастать.
Сказал и забыл. К тому времени отпускали последнюю группу заключенных. Алеша, в качестве компенсации, выдавал каждому по одной золотой монете, а заодно объявил:- Через день всем собраться у дворца губернатора, для получения своего конфискованного имущества.
Он здраво рассудил – на Руси доносчику первый кнут. Большинство людей пострадало в результате доносов. С плохишами предстояло разобраться завтра.
– Ваше бродь, ужин готов, мы вас ждем – жужжал над ухом денщик.
Алеша сгреб оставшиеся бумаги в кожаную сумку и вышел из кабинета. В нем когда-то заседал глава судейского трибунала – отец Хесус.
У палатки стоял накрытый раскладной столик, рядом примостился Снежок, делавший вид, что предстоящий ужин ему безразличен. Метрах в трех, на низкой скамеечке застыла фигурка закутанная в белый бурнус.
– Дык, Ваше бродь, по вашему приказу иудейку доставил. – Помылась, в порядок себя привела.
– Тогда чего девушку томишь, приглашай ее за стол ужинать.
Когда девушка села напротив, обомлел. Такой совершенной красоты он еще не видел. Тонкие точеные черты лица смутили юношу.
– Ида – поросил он хриплым голосом – сними, пожалуйста, с головы бурнус.
Девушка послушно сдернула одеяние. Алеша с Афонькой застыли пораженные совершенным обликом. Афонька перекрестился и, сбегав в палатку, принес кувшин вина.
– Ваше бродь, с вашего дозволения, пойду к лошадям, напою, накормлю – бормотал он удаляясь.
Ида оказалась милой девушкой, приятной в общении, внешне абсолютно не пользующаяся своей красотой. Она считала грехом использовать в личных целях свой ослепительный облик.
– Ну, это у тебя по малолетству – рассудил Алеша.
В жизни так и обстоит дело – где это видано, чтобы женщина не использовала свое главное оружие. А если нет, то это по части сказок и легенд. Чем больше юноша общался с юной иудейкой, тем больше она ему нравилась.
Судьба ее оказалась незавидной. С десяток семейств караваном шел из Толедо в порт Кадис. Евреи, почувствовав на своей шкуре гонения Инквизиции, хотели покинуть Испанию. По дороге караван ограбили разбойники – взрослых и детей убили. Паслась одна Ида, да и то, случайно.
Через месяц скитаний пришла в Свилью и к своему несчастью попала на глаза отцу Хесусу.
Ида с целью пропитания танцевала с бубном на торгу, там инквизитор и прицепился. Недели две уговаривал – не вышло. После чего арестовал и держал в подвальной камере. Девушка, выпив вина пыталась упасть на колени перед своим спасителем. Она очутилась в объятиях Алеша, когда он ее поднимал.
Девчонка вцепилась в него, не оторвать. Пришлось нести в палатку, а что делать. Идина неопытность с лихвой компенсировалась неуемным темпераментом и жаркими ласками. Она оказалась прекрасной и страстной любовницей, сопровождала Алешу до самой Валенсии.
Одоевский, от греха подальше, устроил Иду в Греции, в Салониках купил ей большой дом и дал сто тысяч золотом на житье-бытье.
Вся дальнейшая жизнь Алексея Одоевского состояла из таких встреч – с красивыми и просто симпатичными женщинами. И ни одна не оставалась обиженной или оскорбленной в своих чувствах. Все они любили Алешу искренне и нежно. В отношениях с ними, он всегда оставался честен и правдив – что женат, говорил всегда и сразу.А за то, что дарил им райское наслаждение – они его просто боготворили. Алеша сам того не ведая оказался рыцарем чести – почти всем своим возлюбленным помог материально, делая девушек весьма состоятельными особами того времени.