Посылка
Шрифт:
— Вы говорили, что я не буду знать того, кто умрет!
— Моя дорогая миссис Льюис,— сказал мистер Стюарт.— Неужели вы и в самом деле думаете, будто знали своего мужа?
Никаких вампиров не существует!
Проснувшись теплым осенним утром, Алекса, супруга доктора Герии, почувствовала приступ страшной слабости. Несколько минут она неподвижно лежала на спине, уставившись в потолок затуманенными темными глазами. Господи, ее словно выжали! Руки и ноги, казалось, налились свинцом. Может быть, она заболела? Надо сказать Петре,
Сделав осторожный вдох, Алекса медленно приподнялась на локте. Рубашка сползла до пояса, обнажив грудь. Странно, как могли развязаться бретельки, подумала она, опустив глаза вниз.
И сразу же закричала.
Внизу, в столовой, доктор Петра Герия, вздрогнув, оторвался от утренней газеты. Резко отодвинув стул, он бросил на стол салфетку и через несколько секунд уже мчался по устланному широким ковром коридору, затем — вверх по лестнице, перескакивая через ступеньки.
В спальне он увидел до смерти испуганную жену, которая сидела на краю постели и с ужасом смотрела на свою грудь. На белоснежной коже ярко выделялось еще не засохшее кровавое пятно.
Доктор отослал горничную, которая застыла на пороге, широко открытыми глазами уставившись на хозяйку. Он запер дверь и быстро вернулся к жене.
— О, Петра,— всхлипнула она.
— Тихонько, тихонько.— Он помог ей снова опуститься на запятнанную кровавую подушку.
— Петра, скажи, что со мной?
— Лежи спокойно, дорогая.— Его руки быстрыми привычными движениями ощупывали ее грудь. Вдруг у доктора перехватило дыхание. Осторожно повернув ее голову, он ошеломленно смотрел на две крошечные ранки на шее, на тонкую полоску полусвернувшейся крови, стекавшей на грудь.
— Горло,— прошептала Алекса.
— Нет, это...— доктор Герия не договорил. Он прекрасно знал, что это такое. Алекса задрожала.— О боже мой...
Доктор поднялся и, с трудом передвигая ноги, подошел к тазу и кувшину с водой. Вернувшись к жене, он смыл кровь; теперь на коже ясно виднелись ранки — две крошечные красные точки возле яремной вены. Поморщившись, доктор прикоснулся к распухшей покрасневшей коже вокруг них. Алекса мучительно застонала и отвернулась, пряча лицо.
— Послушай меня, дорогая,— нарочито спокойно произнес Герия.— Мы не будем слепо поддаваться нелепым суевериям и впадать в панику, ты меня слышишь? Можно найти сколько угодно рациональных объяснений...
— Я обречена,— сказала она едва слышно.
— Алекса, ты поняла, что я сказал? — Он сжал ее плечи.
Повернувшись, она смотрела на него пустыми глазами.
— Ты знаешь, что произошло.
Доктор судорожно глотнул. Во рту все еще чувствовался вкус утреннего кофе.
— Я знаю, на что это похоже,— сказал он осторожно,— и, разумеется, мы не будем упускать из виду даже такую возможность. Однако...
— Я обречена,— повторила она.
— Алекса! — Доктор Герия порывисто сжал ее руку.— Я никому тебя не отдам! — решительно произнес он.
Деревня Солта, в которой жила примерно тысяча человек, располагалась у подножия гор Вихор, в глухом уголке Румынии. Здесь властвовали древние суеверия. Заслышав, как вдалеке воют волки, крестьяне сразу же осеняли себя крестным знамением; дети собирали и приносили домой побеги молодого чеснока, как в других местах — полевые цветы, чтобы повесить на окна. На каждой двери был нарисован крест, каждый носил металлический крестик на шее. Бояться укуса вампира считалось таким же естественным, как какой-нибудь смертельно заразной болезни. Этот страх пронизывал всю жизнь деревни.
Подобные мысли проносились в мозгу у доктора Герии, пока он наглухо закрывал окна в комнате Алексы. Заходящее солнце окрасило цветом расплавленного металла небо над вершинами гор. Скоро придет ночь; жители Солты будут спать тревожным сном, огражденные от непрошеных гостей надежными запорами и гирляндами чеснока на окнах. Он не сомневался, что теперь все в деревне узнали, что случилось с его женой. Повар и горничная, ставшая свидетельницей происшедшего, уже попросили расчет. Только железная рука управляющего Карела удерживала их от соблазна сразу бросить работу. Но вскоре даже это не поможет. Страх перед вампиром превращает человека в охваченное паникой существо, не подчиняющееся доводам рассудка.
Он ясно видел признаки подобного поведения сегодня утром, когда по его приказу комната Алексы была перерыта сверху донизу в поисках ядовитых насекомых или грызунов. Слуги ступали по полу так осторожно, как будто он был усеян осколками стекла, их глаза округлились от страха, пальцы то и дело судорожно тянулись к крестам, висевшим на шее. Они заранее знали, что никаких следов насекомых или крыс найдено не будет. Герия сам прекрасно понимал это. Все же, разъяренный тупостью слуг, доктор постоянно понукал их и в результате напугал еще больше.
Он с улыбкой повернул голову.
— Ну вот. Сегодня ночью ни одно живое существо сюда не проникнет.
В глазах жены мелькнул ужас, и доктор сразу же спохватился.
— Вообще ничего не проникнет, дорогая,— поправился он.
Алекса неподвижно сидела на кровати; тонкая, белая, словно фарфоровая, рука прижата к груди, пальцы сжимали стершийся серебряный крестик, который она сегодня достала из шкатулки и надела. Алекса не надевала его с тех пор, как они поженились, и он подарил ей другой, усыпанный бриллиантами. Как это типично для девушки, выросшей в деревне: в момент смертельной опасности надеяться на защиту невзрачного крестика, который ей надели в здешней церкви как символ приобщения к Христу! Какой же она еще ребенок! Герия нежно улыбнулся, глядя на жену.
— Это тебе не понадобится, дорогая моя,— сказал он,— сегодня ночью ты будешь в полной безопасности.
Ее пальцы еще теснее сомкнулись вокруг креста.
— Нет-нет, если желаешь — носи его,— торопливо продолжил он.— Я имел в виду, что буду рядом всю ночь.
— Ты останешься здесь, со мной?
Он сел на кровать и взял ее за руку.
— Неужели ты думаешь, что я могу оставить тебя хоть на миг? — произнес он.
Через полчаса Алекса крепко спала. Герия придвинул к постели стул и сел поудобнее, приготовившись провести бессонную ночь. Он снял очки, помассировал переносицу. Затем, тяжело вздохнув, перевел взгляд на жену. Господи, какая удивительная красавица! У доктора перехватило дыхание.