ПОТАЕННОЕ ПЛАМЯ
Шрифт:
Никто не препятствовал Глории изливать свои чувства, и она надолго заключила Лорен в теплые объятия. Глория была старше Лорен, и, хотя она не обладала классической красотой Елены, все же ее можно было назвать очень хорошенькой. Оливковое лицо светилось счастьем и здоровьем, об этом же свидетельствовало и выражение спокойных темных глаз. Как и Елена, она ждала ребенка, хотя срок ее беременности был гораздо меньше. На ней были темная юбка и широкая кофта – наряд, соответствующий ее положению. Блестящие черные волосы женщины были собраны в тяжелый узел на затылке.
– Благодарю, Глория. Я счастлива, что приехала сюда. Надеюсь, наш приезд не доставил вам хлопот.
– Нет, нет. Кроме того, это дом Джереда. Я рада, что этот негодяй наконец привез сюда жену. Я уже давно пристаю к нему, чтобы он женился. А теперь рада, что он не поспешил. И пари готова держать, он тоже рад.
Она рассмеялась и ущипнула Джереда за обе щеки. Для этого ей пришлось встать на цыпочки. Он наклонился и крепко поцеловал ее в губы.
– Если Руди даст тебе передышку от постельных трудов, убежим куда-нибудь вдвоем, да, Глория?
Он крепко обнял ее и, похлопал по заду. Глория оттолкнула его с притворным гневом.
– Ах ты! Рядом стоит молодая жена, а ты обнимаешь толстую беременную женщину! Стыдись, Джеред Локетт! – воскликнула Глория, сопровождая свои слова ласковой улыбкой.
Эта фамильярность ужаснула Лорен, хотя, впрочем, такую реакцию у нее вызывал весь их образ жизни. Руди подвел к ней детей.
– Лорен, разрешите представить вам Джеймса, Джона, Марию, Анну и Люси. Кого тут нет? – спросил он.
– Консуэло, – ответил тоненьким голоском мальчик. – Она еще маленькая и спит дома.
– Дети, это жена Джереда, Лорен. Лорен посмотрела вниз, на обращенные к ней детские личики, и встретила четыре пары внимательно изучавших ее глаз.
Одна из девочек, пятилетняя Анна, почтительно прошептала:
– Вы красивая.
Лорен улыбнулась и, присев перед ребенком на корточки, сказала:
– То же самое я собиралась сказать тебе.
– Обед готов. Пойдемте. – Глория взяла Лорен за руку и повела ее к дому. Каждый шаг причинял Лорен мучительную боль в натруженных мышцах, и она непроизвольно вздрагивала.
Они вошли в просторную комнату. С одной стороны располагался огромный камин, с другой, в алькове, стояли стол, низкий буфет и горка с фарфоровой посудой.
Средняя часть комнаты представляла собой уютную гостиную, в которой царила атмосфера тепла и благожелательности. Обстановку гостиной составляли несколько длинных диванов, легкие стулья и оттоманки, по кафельному полу разбросаны пестрые коврики, на стенах висели картины, изображавшие сценки из жизни Запада, книжные шкафы были заполнены книгами, в углу стояло бюро с наклонной крышкой. Лорен сразу понравилась эта комната.
Несколько дверей выходило в коридоры, которые, как сочла Лорен, вели в спальни. За одной из дверей скорее всего располагалась кухня. Глория просияла, когда Лорен похвалила комнату и вкус хозяйки.
– Я провожу вас в комнату Джереда. Приводя ее в порядок, я постаралась сделать так, чтобы вам было уютно; Вы ведь знаете, как выглядит комната холостяка.
Лорен понятия не имела, как она может выглядеть, но, услышав слова Глории, побледнела.
Они прошли по коридору, и Глория открыла дверь в просторную спальню с широкими окнами, из которых открывался великолепный вид на пологие холмы и реку.
Меблировку комнаты составляли комод, на котором стояло зеркало для бритья, мягкий стул и оттоманка. Глория открыла гардероб, чтобы показать Лорен, что одежда Джереда занимает только одну его половину.
Большую часть комнаты занимала двуспальная кровать. Возле нее стоял туалетный столик с тазом и кувшином для умывания.
– Я отыскала этот столик специально для вас, Лорен, – сказала Глория. – Пришлось порыться в сарае, где хранится всякое старье. Но это ненадолго. В следующий раз Пепе привезет вам что-нибудь более подходящее.
Ужас, отразившийся на лице Лорен, Глория приняла за недовольство.
– Все в порядке? – спросила она робко.
– Нет!.. То есть, я хочу сказать, да. Все прекрасно, Глория. Вы так старались, и мне трудно выразить словами свою благодарность, но… – Лорен замолчала, не зная, что сказать, и беспомощно посмотрела на мужа. Но Джеред казался таким же смущенным, как и она.
Руди стоял в дверях, прислонившись к косяку, со скрещенными на груди руками. Он получал огромное удовольствие от всего происходящего. Его глаза светились лукавством, когда он обратился к Джереду:
– Мы с Глорией оставим вас, чтобы вы могли умыться с дороги и отдохнуть. Потом будем обедать. Вы, должно быть, умираете с голоду, но можете не торопиться, в вашем распоряжении столько времени, сколько понадобится.
– Я.., гм, я лучше пойду в барак к ребятам, поздороваюсь, а заодно и помоюсь.
Прежде чем кто-нибудь успел возразить ему, Джеред выбежал из комнаты, оставив потрясенную Глорию, слегка удивленного Руди и почувствовавшую огромное облегчение Лорен.
«Проклятие!» – думал Джеред, идя через двор. Он совсем не подумал о спальнях. Руди и его выводок занимали все комнаты, кроме одной. Джереду нравилась его комната, и ему не хотелось ее уступать, но как сказать романтически настроенной Глории, чтобы она отселила куда-нибудь его молодую жену.
Но еще более тяжелым испытанием представлялась ему ночь в одной комнате с Лорен. Джеред поклялся себе, что не прикоснется к ней. Но чтобы выполнить эту клятву, надо быть слепым и немощным девяностолетним монахом. Остаться с Лорен наедине и…
Нет, надо переключить мысли на что-нибудь другое. И быстро.
Когда Лорен, приведя себя в порядок, вошла в просторную столовую, где стоял накрытый к обеду стол, она застала там только одну женщину. Она явно была мексиканкой, и Лорен поразилась ее гордой красоте, сочетающей в себе спокойную уверенность с чистотой и безмятежностью.