Потапыч
Шрифт:
Первый же проходящий мимо стрелец в тридцати сантиметрах от моего носа странно замотал головой, потом испуганно вытаращился на нас, открыл рот, уже готовый закричать. Окихито метнулся к нему, ударил ребром ладони по шее, сделал подсечку — стрелец упал. Ийю всё же испугалась — вжалась в угол за моей спиной. Сначала я подумал, что это от сцены короткой драки, но она растерянно посмотрела на амулет, подняла глаза и сказала:
— Не работает… Кончился.
— Твою ж налево!
Казалось, работники правопорядка оккупационных
— Не с места! Вы арестованы!
— Гиннунгагап, синг он!
Белоснежная лама издала громкий немелодичный крик, почему-то особенно мощно надавивший на уши.
В следующий миг я на пару секунд потерял сознание.
Глаза открылись медленно, голова гудела, как с бодуна. Встал с пола, растер ушибленное плечо. Все в коридоре, включая Ийю, лежали на полу, я подошёл, потряс за плечо — безрезультатно. Гмоннийцы, валявшиеся рядом, храпели разными голосами, и я понял, что меня кто-то усыпил.
Повспоминал, что можно сделать и как быстро вылечить — в голову ничего не лезло, и, по ощущениям, силы Способности, и без того ещё не успевшие восстановиться, сейчас снова были на нуле. Огляделся, шагнул за поворот коридора — там стоял Гиннунгагап и гремел уже где-то выловленными ключами Окихито.
— Что ты сделал? С неё всё будет в порядке?
Окихито вздрогнул, открыл дверь и тут же прыгнул за неё, в отделение с камерами.
— В порядке, господин Станислав, они все очнутся через полчаса.
— У тебя лама, что ли, заговорённая? Какое-то животное-проводник, прикольно?
Я прошёл мимо ламы, почесал за ухом.
— А меня ты тоже предполагал вырубить?
— Нет, Станислав, я знал, что действовать надо быстро, поэтому…
В его руке был пистолет — крохотный ажурный револьвер, какой до этого я видел только в фильмах про викторианскую Англию и стимпанковых играх. Ствол уже поднялся, готовый выстрелить куда-то между прутьев одной из камер. Я тоже действовал быстро — не успел он договорить фразу, как я махнул рукой.
— [Мув обджект, нах!] Окихито, старина, что за?…
Револьвер даже не пошевелился — словно заговорённый. То ли я всё ещё был слаб, то ли… Я уже летел на полукровку, словно таран. Падая, Окихито успел нажать на курок, прогремел выстрел, но пуля попала мимо, куда-то в стену. При падении револьвер вылетел из руки полукровки, отлетел к дальней стене внутреннего коридора. Окихито на четвереньках полез за ним. Я шагнул внутрь, и опасения подтвердились — в клетке, вповалку между двух других скра, лежала старуха Джен.
Итак, револьвер заговорённый, алгоритмический. Убить «портного» я тоже не мог, по крайней мере, догадывался, что это будет и непросто, и неправильно. Но вот помешать совершить убийство — запросто.
— Предатель! Не смей!
Я замахнулся на него, затем пнул в бок сапогом. Он сгруппировался, перекатился, откашлялся.
— Это не обязательно, теперь она видит. Скоро она сама всё сделает!
— Кто? Рина?! — догадался я.
Он продолжал настойчиво ползти в сторону Джен.
— Послушай, Станислав! Мне тоже грустно это делать. Джен была моей подругой. Партнёром! Но теперь она опасна. Сопротивление свёрнуто. Будут допросы. С памятью или без памяти — она предводитель культа. Она общалась с нами! А у Халиба есть способы, чтобы вытащить из неё всё, что угодно. Она знает слишком много, её надо…
В метре от двери камеры я увидел, что в его руке снова был пистолет. Тот же? Как он успел его достать!
— Точно! Спасибо! [Объектны сайла! 13-нче урынга кучер! Башлау!]
Воздух вокруг грузной фигуры Джен схлопнулся, унеся её в неведомую метку номер тринадцать. Окихито приземлился напротив двери. Поводил в руке пистолетом и положил его на пол — я не переживал, потому что цели что-то делать со мной у японца, похоже, не было. Но на всякий случай снова запнул оружие в дальний угол. Полукровка поднял взгляд:
— Спасибо… — проговорил он. — Я благодарен, что ты мне помешал это сделать. Я не хотел её смерти, правда. Теперь у меня есть хорошее оправдание на этот счёт.
— Я понятия не имею, куда я её перенёс, — прошипел я сквозь зубы. — И, поверь, если с ней что-то случилось — вы с Риной за это ответите!
— Мне непонятен твой гнев. Она всего лишь разумная, в конце концов! Ещё и четырёхрукая!
— Голубая кровь нашлась, блин. Прагматик. Пошёл ты к чёрту.
Я устало хлопнулся на пятую точку напротив него. В сознание уже ломились звонки — сразу несколько, я принял первый — он оказался от Халиба.
— Мне тут пришло сообщение, что тебя траванули каким-то хитрым Алгоритмом. Всё в порядке? И Ийю — с тобой? Мы зафиксировали аномалию, ты неожиданно уснул.
Я поднялся, вернулся к ней в поворот коридора. Пощупал пульс — он был медленный, она всё ещё спала.
— Со мной. Да, тут некоторая аномалия. Алгоритмический… артефакт рвануло. Стоп… Как вы определили, что я уснул?
Халиб не ответил.
— Что вы там делали вообще? Если не секрет. Там же спецоперация, я посмотрел. И кто это тебя так? Тебе бы без телохранителей там не появляться — ты ещё не окрепший, а бесконечно страховать тебя я не могу. Ты, в конце концов, теперь в другом Дворце.
— Халиб, ещё раз — как ты узнал, что я уснул? Спасибо, конечно, но ты — что, за мной следишь?
Смуглый гаремщик поджал губы.
— Рано или поздно это всё равно вскрылось. Не слежу. Следит определённый алгоритмический артефакт, аналогичный… геометке. Помнишь, как при первом нашем знакомстве я поставил блокировку от твоего чтения мыслей?
Холодок пробежал по спине.
— Так ты и мысли мои читаешь?! И следил за моим перемещением наверняка! Ты что-то мне в мозг вживил, что ли?