Потеха Его Величества
Шрифт:
Три мага Верховного Совета изо всех сил сдерживали ядовитое облако, не давая ему коснуться короля. Наполненная ворованной магией Тили легко дунула на него, разгоняя яд в клочья. И подошла к лежащей на каменном полу матери, опустилась возле неё на колени, начала гладить неподвижное мертвое лицо.
– Спасибо, мой господин, что вы попытались, - прошептала она, сглатывая слезы.
Анджей опустился рядом с ней на пол, прислонился спиной к холодной стене. Из разбитого окна дуло. Лейб-гвардейцы тихо заговорили, убирая оружие. Тап Стант
– Я не хотел, что бы ты навсегда потеряла её, - сказал король.
– А теперь остались лишь горечь и обида.
– Я лишила его почти всей магии, - ответила Тили.
– Тиран Грегар не скоро сможет снова трансформироваться в человека. Если вообще когда-нибудь накопит сил для обратного превращения.
Череда быстрых выстрелов прервала их беседу. Маг Верховного Совета расстрелял из поднятого с лестница магольвера выживших в схватке лейб-гвардейцев и магов.
– Ты рехнулся?
– потрясенно спросил его Анджей.
– У меня приказ главы Верховного Совета магов Тмины, - ответил старик.
– Никто из не должен был уйти отсюда живым. Никто не должен был знать о вашей магической несостоятельности.
– Ты обязан был выполнять приказы лишь короля, - яростно ответила Тили. Магольвер в руках Тапа Станта стал вдруг горячим и неотвязчивым. Он сам развернул руку державшего его мага и выстрелил ему в лицо.
– А можно было просто отдать его под трибунал, - скучно сказал король.
– Тогда ему пришлось бы давать показания. И тогда пришлось бы судить и Тмину тоже, - ответила Тили.
– Надо связаться с первым министром Симусом Маро, пусть пришлет сюда людей.
– Надо, - согласился король, не шевелясь.
Они еще несколько минут посидели среди мертвых тел, набираясь сил, а потом встали и вышли на улицу. Утро и прибывшая команда застали шута и короля, сидящими рядом на крыльце. На их плечи был накинут один широкий плед, и выглядели они усталыми и печальными. И что-то неуловимо одинаковое было в их бледных лицах.
Глава восемнадцатая. Тили принимает гостя
Амулет двигался сам по себе, как живой. А может, он таким и был, благодаря искре силы его создателя. Некрасивый юноша с длинным носом грустно смотрел на подвижный амулет у себя на ладони.
– Её звали Фила, и она была самой прекрасной женщиной в мире. Триста лет назад. Я любил ее больше жизни, но магию я любил сильнее их обеих. И когда безумие поглотило меня, Фила ушла.
Тили не было никакого дела до застарелой трагедии полумертвого и полубезумного, и получерного мага. Мага, которого официально не существует. Она слушала его вполуха, глядя на костер. Ночь была ясна, а звезды ярки. От огня искрило теплом. Жизнь прекрасна и удивительна. А то, что слезы короткими набегами подступали к глазам, это лишь одиночество. Глупое девчачье чувство.
–
– Покой? А что там, после смерти?
Ошо не ответил. Он смотрел на амулет, накормленный кровью девственной фрейлины принцессы Анги. Тили тоже молчала, нахохлившись. Разглядывала носки желтых сапожков. Траур не очернил её нарядов - она не понимала, как связаны грусть и цвет тряпок.
Почему тиран Грегар выбрал именно её мать? Потому что Ангетта была глупа и одновременно магически переполнена? Она была очень сильным магом, но ленилась заниматься волшебством, предпочитая отдавать приказания слугам. Магия копилась в ней год за годом, достаточно было прийти и забрать себе эти богатства.
– Ты переполнена магией и одновременно очень слаба, - небрежно заметил вдруг Ошо.
– Закрома полны, а вот сил воспользоваться наворованным нет, - честно призналась Тили. Сиюминтуное фамильное сходство вызвало слабое жжение в уголках глаз.
– Идеально, - с восхищением произнес Ошо. Глубоко вздохнул: - Знаешь, чего мне на самом деле не хватает? Молодого и сильного тела, до краев наполненного магией.
Тили не успела среагировать, уж слишком она расслабилась и устала. Амулет, как блестящая лягушка, вдруг прыгнул с руки Ошо и защелкнулся у неё на шее. Тонкая цепочка сужалась и сужалась, мешая дышать. Безумные глаза черного мага, объявленного вне закона, приблизились и закрыли собою небо. И весь мир. И ничего не осталось. Вот кроме разве что сигнального зова Короля: «Зараза»...
Его Величество король Анджей не отличался чуткостью по отношению к своим подданным. Его шут, например, называла это исключительной черствостью. А еще самозациклинностью. А еще похотливой любовью к собственным страданиям. А еще королевский шут вот уже несколько дней была почтительна и послушна. И радость от таких верноподданических настроений постепенно сменялась глубокой задумчивостью. Потому что небо не могло быть желтым, снег зеленым, а Тили целую неделю сдержанной и вежливой. Она не лезла с советами, не давала оценку политической деятельности короля, не врывалась по ночам в его спальню и не говорила гадостей.
Поначалу Его Величество списал такие перемены на тоску по матери. Но как-то вечером шут сходила на свидание с фрейлиной его невесты, и парочка, по слухам, рассталась довольной друг другом и милыми беседами под луной. Паж Мита впал в уныние, а король - в еще пущую задумчивость. Значит, ни о каком трауре речь не шла. Тогда что же?
Предсвадебная суматоха очень раздражала Анджея. Потом его начала раздражать и невеста. А вслед за нею и целый свет. С головой Его Величество начались проблемы. Казалось, что внутри нее кто-то очень деятельный проводит ремонт. Что-то постоянно свербило то в левом, то в правом виске, дергало за веки, покалывало в затылке и гудело во лбу. А еще у Короля стали появляться навязчивые мысли, приходящие будто из ниоткуда. Словно кто-то другой нашептывал ему их во сне. И мысли эти ему очень не нравились, ибо они призывали его убить Тили Линк.