Потерянная династия
Шрифт:
— Всяко лучше, чем быть сухарем, как ты.
Женщина лишь весело хмыкнула, но оставила реплику без ответа. А Арестей вдруг понял, что эта небольшая и максимально глупая словесная перепалка успокоила его, позволила расслабиться.
Рядом возникла молоденькая девушка с подносом. Она молча выставила на стол несколько больших кружек с выпивкой, тарелки с вареным картофелем и сыром, и удалилась.
Сэна сразу же сделала глоток из кружки. Судя по промелькнувшей по губам улыбке, содержимое ей понравилось.
—
— Не приходилось, но с языком знакома. Раньше через мой дом часто проезжали путешественники и торговцы. Понимаю больше, чем могу сказать.
— Это лучше, чем ничего.
— Почему ты обучаешь Амелию именно хаонскому и юманскому языкам? У нас довольно много соседей.
— С этими странами у нас лучше всего развиты отношения. Думаю, что пригодится.
Они снова замолчали. Разговор по-прежнему не клеился. То ли Арестей где-то растерял сегодня свою болтливость, то ли дело было в Сэне. Впрочем, отсутствие оживленных обсуждений не вызывало дискомфорта.
Закуски становилось все меньше. Пустые кружки было решено повторно наполнить.
— Почему ты задала тот вопрос? — все же не сдержал любопытства Ар, едва они снова остались наедине.
— Какой именно?
— Про то, что лучше: сиротство или смерть.
Сэна не спешила отвечать. Она сделала очередной глоток и отставила кружку в сторону. Перекинула косу на другое плечо, удобнее устроилась на скамье. Казалось, словно тянет время.
И лишь выждав небольшую паузу, Сэна подняла на него темные глаза и вкрадчиво произнесла:
— Потому что передо мной подобный вопрос не ставили. Когда у тебя есть выбор, ты можешь сравнить оба варианта. Даже если они все ужасны, человек всегда выберет наименее болезненный. Будь у меня право, я бы не задумываясь выбрала первый. Сиротам живется несладко, но это лучше, чем смерть.
— Твой ребенок умер, — констатировал маг.
— У меня было двое сыновей. Лэру было семь, а Таяну — пять. Чудесные мальчики, подающие надежды, — сыщица мимолетно улыбнулась, вспоминая. — Вполне могли стать неплохими магами.
— Что с ними случилось?
— Да не только с ними. Дети, муж, все друзья и знакомые… — тут Сэна устало вздохнула, прежде чем встретиться с Аром взглядом. — Я из провинции Пуво.
— Кровавый дождь, — сразу догадался он. — И почему я по фамилии не понял. Как ты выжила? Насколько мне известно, все население тогда погибло.
— В тот момент я находилась в столице. Искала хороших учителей для сыновей, выполняла поручение Парса.
— Парс?
— Мой муж. — Она задумчиво провела по краю кружки пальцем. — Меня спасло расстояние. Но можно ли это назвать удачей?
— Ты ведь жива.
— Зато моя семья — нет. Пока я развлекалась в столице, они страдали.
— Юон отвел от тебя беду.
— Я не верю в богов, Ар. — Темные глаза уверенно уставились в голубые напротив. — Это
Сэна замолчала. Было видно, что несмотря на столько лет, прошедших с трагедии, она все еще не может это отпустить.
Смирилась? Да.
Простила ли себя? Нет.
— Никто не мог этого предугадать.
— Я знаю. Только жизнь от этого легче не становится.
— Ты поэтому присоединилась к псам? Ловить разные шайки и секты…
— Наверное, — не сразу ответила сыщица. — У меня было особо выбора, знаешь ли. Провинция Пуво до сих пор считается проклятой и безлюдной. Пусть туда и приезжают, но многие все же боятся там оставаться. С «проклятым» наследством и без сильных способностей тяжело устроиться в жизни.
— Ты могла бы выйти замуж снова. Так делают многие вдовы. Продать имущество и…
— Нет. — Она довольно резко оборвала мага, нахмурив брови. — Лучше служба. Здесь твою личную свободу не ограничивают.
— А Парс ее ограничивал?
— Нет, но он скорее был исключением. Я вижу, как живут другие.
— Не вешай ярлыки. Ты просто боишься.
— А что насчет тебя? — Сэна вперилась в него глазами. — Почему ты до сих пор не женился? Твоей дочери нужна мама.
— Мама у нее только одна, — сухо отозвался Арестей. — Ловэну ни ей, ни мне никто не сможет заменить.
— Я не говорю о замене. Ты упрекаешь меня, но сам не лучше.
— В отличие от тебя я несу ответственность еще и за дочь, поэтому мне нужно думать за двоих, — резко бросил он.
Глаза собеседницы недобро блеснули.
— Вижу, что язык по-прежнему остр.
— Я сам рос в приюте, а потому не хочу абы кого впускать в семью.
Сэна отвечать не стала. За столиком вновь повисла тишина. Арестей немного помолчал, съел пару кусочков сыра, раздумывая над разговором. Захотелось вдруг извиниться за грубость. Он успел лишь открыть рот, как его опередили.
— Мне не понять людей, оставшихся без родителей. Но я прекрасно знаю, каково это, когда собственные родители тебя предают. — Сэна провела пальцем по глубокому следу от ножа на столешнице. — Иной раз думаю, что будь я просто сиротой, было бы не так обидно.
— Что они сделали?
То, с чего начала Сэна, Арестею не понравилось.
— Скажи, в нашей стране рабство существует? — неожиданно задала вопрос она, поднимая на него глаза.
— Официально нет, но…
— Да, официально не существует. Но знаешь, что самое забавное? Раз в несколько месяцев мы ловим работорговцев. Каждый раз они прячутся, а мы их находим. Продают всех. Совсем маленьких детей подешевле, так как от них пользы нет, постарше — подороже. Способности совершенно не играют роли, что удивительно. — Сэна на мгновение задумалась, а потом продолжила. — Хотя нет, способности влияют на цену. Они ее занижают.