Шрифт:
Глава 1
— Ты моя, — сказал вампир. — Скоро ты поймешь, что тебе суждено стать моей невестой. Что бы со мной ни случилось в этом месте, я сбегу и приду за тобой.
Голос Маркуса Ланкастера был богатым, убедительным и звучным, голос оперного певца или настоящего афериста. Он сопровождал эти слова хитрым шепотом, исполненным неотразимой энергии, трепетавшим от обещания. Я могу исполнить твои самые сокровенные желания.
Рэйчел Блейк ни мгновения не сомневалась, что он действительно хотел ее, но была уверена, что
— Я знала, что это пустая трата времени. — Рэйчел взяла блокнот и ручку и поднялась. Серебряные подвески, прикрепленные к ее браслету, задрожали и слегка звякнули.
— Ты не сможешь убежать от меня, моя любовь, — сказал Ланкастер. Он поднял ухоженную руку и коснулся сережки в левом ухе. Небольшое украшение было сделано из черного металла и украшено камнем цвета дождя.
Жест был небрежным, сделанный невзначай, как будто Ланкастер не осознавал, что делает. Волосы на затылке Рэйчел зашевелились. От плохого предчувствия у нее по рукам побежали мурашки. Ладони похолодели.
У Ланкастера было еще одно украшение — скромное кольцо печатка, на котором было выгравировано изображение мифического зверя Старого Света — грифона.
Она отключила свои чувства, чтобы не видеть ауру Ланкастера, но следы его энергии были на столе и на всем остальном, к чему он прикасался в комнате. Она не могла вынести того, как он наблюдал за ней. Ей нужно уйти.
Направляясь к двери, она посмотрела на одностороннее окно, вделанное в стену, и немного повысила голос, чтобы убедиться, что скрытая аудитория слышит ее.
— На этом все, доктор Окфорд. Я закончила. Я ничем не могу помочь.
Не нужно было видеть лица доктора Иена Окфорда и других сотрудников клиники, наблюдавших за сеансом терапии, чтобы понять, что все они отреагировали шоком и возмущением. Бросить пациента так, как она только что сделала, было крайне непрофессионально. Но ее это больше не волновало. С нее было достаточно Окфорда и его команды, достаточно их исследований, достаточно попыток вписаться в мир клинической парапсихологии.
Женщина — по крайней мере, та, которая выросла в сообществе Гармонического Просвещения — могла вынести лишь определенное количество. Ее родители и преподаватели в Академии были правы. Она не создана для обычной / нормальной жизни.
Большинство людей не знали Ланкастера таким, какой он был. Высокий, светловолосый, голубоглазый и красивый, элегантный, он был прирожденным хищником, который легко вписывался в среду своей добычи. Но темной стороной ее таланта исцеления ауры была способность видеть монстров и видеть их такими, какие они есть.
Ланкастер заработал приличное финансовое состояние. Но несколько дней назад он шокировал своих коллег и клиентов, когда добровольно согласился лечиться в клинике Чепмена. Он утверждал, что страдает от тяжелой пара-травмы, вызванной смертью его жены несколько месяцев назад. Он жаловался на ночные кошмары и бред — именно эти симптомы требовались для участия в новой исследовательской программе доктора Окфорда в клинике.
Она открыла дверь, вышла в коридор и подала знак ожидающему санитару.
— Вы можете отвести мистера Ланкастера обратно в его комнату, Карл, — сказала она. — Мы закончили.
— Да, мэм.
Карл зашел в терапевтический кабинет.
— Пора идти, мистер Ланкастер, — сказал он успокаивающим, жизнерадостным тоном, которым разговаривал со всеми пациентами.
Ланкастер усмехнулся. — Мне кажется, я заставляю мисс Блейк нервничать, Карл.
Он поднялся на ноги с неторопливой грацией, как будто все еще был одет в элегантный серебристо-серый костюм и белый галстук, в которых он пришел в клинику. — Стоит отдать ему должное, — подумала Рэйчел. Ланкастеру удалось сделать стандартные для всех пациентов мешковатые рубашку и брюки похожими на повседневную курортную одежду.
— Ты считаешь, она меня боится, Карл? — Ланкастер придал своим медоточивым словам правильную нотку сожаления. — Последнее, чего я хочу, это напугать ее.
— Нет, мистер Ланкастер, я уверен, что Рэйчел вас не боится, — сказал Карл. — У нее нет причин бояться вас, не так ли?
— Отличный вопрос, Карл. На него может ответить только Рэйчел.
Рэйчел проигнорировала их обоих. Крошечные камешки, вставленные в ее амулеты, начали светлеть. Это не хороший знак, потому что она не посылала энергию в кристаллы сознательно. Они реагировали на ее тревогу, что являлось убедительным признаком того, что ее нынешнее психическое состояние и контроль были какими угодно, только не гармонично настроенными.
— Вот оно, — подумала она. Ланкастер стал последней каплей. Она собиралась написать заявление об увольнении. В клинике хорошо зарабатывали, а работа создавала иллюзию того, что, несмотря на то, что все говорили дома, она сможет найти себе место в обычном мире. Но она не соглашалась иметь дело с такими монстрами, как Маркус Ланкастер. И он был не единственным, кто принимал участие в исследовании. Была очень веская причина, по которой пациентов в проекте Окфорда помещали в запертую палату.
Она была целительницей аур. Ей нужно было использовать свои таланты в позитивном ключе.
Согласно господствующим теориям парапсихологии, энерговысасывающие пси-вампиры были мифом; тварь из романов и фильмов ужасов. Но Рэйчел в свое время встречала некоторых и знала правду. Монстры были настоящими. Хорошей новостью было то, что большинство из них были относительно слабыми. Они становились мошенниками, лидерами культов и политиками. Они охотились на эмоционально уязвимых и доверчивых.
Никто не отрицал существования таких низкоуровневых человеческих хищников, но мало кто считал их вампирами или монстрами. Учебники по психологии, терапевты и клиницисты изобрели для их описания более политкорректные термины. В диагностических описаниях часто использовались фразы «расстройство личности» или «парасоциопат». Но ученые в Старом Свете знали правду, — подумала Рэйчел. Также, как и философы, основавшие движение Гармонического Просвещения и создавшие Принципы Гармонического Просвещения. Правильно называть Маркуса Ланкастера — ЗЛО / ЗЛОМ. Когда этот конкретный атрибут сочетался с каким-то паранормальным талантом, получался экстрасенсорный вампир.