Потерянная
Шрифт:
И не каленого было бы достаточно. От одной мысли об ализариновом металле кожа покрывается мурашками размером с горошину.
Из глаз потекло горячее. Мокрая дорожка проползла по носу и повисла тяжелой каплей на кончике. Я горько всхлипнула и вытерлась о плечо, оставив на коже грязные разводы от пыли.
Несколько минут я просто сидела и ревела, как самое никчемное существо в мире. Потом, видимо, влага кончилась, осталось только шмыганье носом.
В конце концов, это тоже надоело. В районе солнечного сплетения вспыхнуло, в порыве
– Сбегу, – произнесла я твердо.
Внимательно оглядев камеру, поняла – самостоятельно выбраться из-за железной решетки не получится. Даже ключ не смогу взять – наверняка ализариновый. Разве что выломать ненавистные прутья чем-то тяжелым…
Скрипнула лестница, я подняла голову и откинула со лба грязную прядь. На ступеньке стоит та же девочка с золотыми косичками и прижимает к груди тряпичную куклу.
Я замерла. В первый раз детеныша напугал даже звук моего голоса.
Девочка спустилась на пол и осторожно подошла к решетке. Только сейчас заметила ее неестественную худобу. Щеки впали, скулы острые. Из широкого выреза торчат ключицы, такие тонкие, что даже я переломлю одним пальцем. На ножках-палочках безразмерные кожаные сапоги. Только огромные живые глаза наблюдают с неприкрытым интересом.
Девочка поежилась и сильнее сжала куклу.
– Мама говорит ты эльф, – проговорила она тонким голоском.
Малышка решилась подойти еще ближе. Переминается с ноги на ногу, робко жмется, и все ближе подбирается к решетке. Я сотню раз пожалела, что связаны руки. Не побоялась бы ализариновой дряни. Обожглась бы, но шанс выбраться этого стоит.
На всякий случай, потянула локти в сторону, но сухие веревки сильнее врезались в кожу. Я досадно выдохнула, и проворковала, стараясь быть ласковой, насколько умею:
– Наверное, твоя мама права. Что еще она говорит?
Девочка опустила глаза и проговорила тихо:
– Что вы ненавидите людей. Если не буду слушаться, то придут злые эльфы, утащат в свое логово и заживо съедят.
Она замерла. Я задумалась – сама только что окольными путями выяснила, какое имею отношение к ним. Откуда мне знать, злые мы или нет, и как поступаем с человеческими детьми. Мой маленький опыт подсказывает, что к людям вряд ли питаем глубокую привязанность.
– А ты слушаешься? – спросила я
Она неуверенно кивнула, я продолжила:
– Тогда тебе нечего бояться.
Я решила выведать о своем народе, пока она не поняла, что слишком много болтает. Взрослые агрессивны, а этот золотой одуванчик даже милый. Ресницы пушистые, глаза блестят. Если бы не широкий подбородок и короткие уши – могла бы за эльфенка сойти.
Приподняв затекшее колено, я спросила:
– Значит, в лесу живут эльфы?
Девочка задумчиво накрутила косичку на палец и чуть подалась вперед, пристально разглядывая меня.
– Да, – ответила малышка. – В лесу живут эльфы с длинными, как у тебя, ушами и красивыми лицами. Но это обман, на самом деле они нападают на деревни и забирают самых сильных.
Девочка нахмурилась, в совсем не детском взгляде немой укор и неприкрытая обида. Даже немного совестно стало – дети самые беззащитные у всех живых существ.
Я тряхнула головой, выбрасывая остатки сочувствия, и попыталась сложить четкую картинку. Из слов детеныша выходит, что я лесной монстр с милым личиком. Про личико даже старейшина упоминал. Краду детей и ем на обед.
Представила, как жарю на костре крошечное тельце, отрезаю кусок и кладу в рот. От омерзения передернуло.
Девочка, осмелела еще больше.
– Мама однажды видела, как отряд эльфов напал на деревню, – проговорила малышка. – Она рассказывала, что лесные демоны налетели, как ураган, поймали брата и еще несколько человек. Посадили на единорогов, которые скачут, быстрее ветра, и скрылись с ними в лесу.
Девочка замолчала, откровенно разглядывая мои уши. Я почти физически ощутила, как взгляд ползает по острым кончикам и дернулась от раздражения – чувствую себя товаром на прилавке.
Девочка вздрогнула и отскочила назад. Я поспешила ее успокоить, боясь потерять единственного собеседника и информатора в одном лице.
– Пожалуйста, не бойся, – заверила я. – Ты в безопасности. Видишь, какие толстые решетки?
Малышка смерила недоверчивым взглядом прутья, через несколько секунд ее плечи снова расслабилась. Но больше приближаться не стала.
– Ты знаешь, где хранится ключ от клетки? – спросила я ласково.
Глаза девочки выпучились, пальцы крепче вцепились в куклу, она затаила дыхание.
Я торопливо проговорила:
– Если поможешь, обещаю, тебя никогда не украдут эльфы.
Про себя поежилась – соврала ребенку и даже глазом не моргнула. С другой стороны – на войне, как на войне. Они ведь притащили меня, безоружную и растрепанную, посадили в клетку и готовят к позорной казни.
Девочка нахмурила лоб, губы надулись. Несколько секунд натужно сопела, наконец, шумно выдохнула.
– Ключ у главного сторожа, – проговорила она тихо, но четко. – Он носит его на поясе и никогда с ним не расстается.
– Тьфу ты пропасть… – прошептала я.
Но девочка услышала и все же отшагнула к лестнице.
– Ты серая, – сказала она вдумчиво.
– Гм.
– Раньше серых не было, – продолжила она. – Только белые, как стены в амбаре.
Я покосилась на нее и сказала, больше для виду потому, что уже поняла – выбраться отсюда без ее помощи не выйдет:
– Может в честь этого, окажешь услугу?
Она вытаращилась еще сильней. Пока она хлопала ресницами, я быстро соображала, согласится ли принести ключ, если ее очень сильно попросить. Даже если получится выбраться из подвала, окажусь в середине деревни у всех на виду. Будет всего несколько секунд, чтобы добежать до поля, пока фермеры схватятся за оружие. Хотя я, определенно, быстрее их.