Потерянное и Найденное: Птичьи крылья
Шрифт:
– И что ты так трясёшься из-за секретности… Неужели так сложно рассказать друзьям? – удовлетворённая видимостью вен, Эдит пробралась к своему столу и стала готовить капельницу ловкими, отточенными до невозможности движениями.
– Было бы просто, я бы рассказал, – недовольно буркнул Мерих. – Давай закроем тему, не хватало ещё, чтобы ты этим меня донимала.
– Хорошо, тогда поговорим о Джун, – женщина строго глянула на пациента, поджав пухлые губы от недовольства. – Когда расскажешь ей?
– Когда будут времена поспокойнее, – парень стыдливо спрятал глаза и закрыл лицо
– Это имеет смысл, – Эдит взяла руку парня и затянула жгут ниже локтя. – Сжимай кулак.
– Точно нельзя выше? – в последний раз Мерих выглянул на женщину, но, осознав, что её ничем не разжалобить, спрятался обратно под капюшон и поджал губы в ожидании укола, когда кожу обдало холодом от спирта. – Ладно. Нельзя так нельзя.
– А я считаю, что тебе бы лучше ей сказать. Всё-таки родная кровь, самому легче станет, – медсестра профессиональным движением хладнокровно ввела иглу капельницы и подклеила её пластырем, чтобы не расшатывалась.
– Можно я сам буду решать, как мне и Джун будет легче?! – прорычал из-за капюшона разгневанный Мерих. – Если я что-то делаю, на это есть причины. Хватит меня доставать, хотя бы в последний день.
– Кстати об этом, – Эдит напряжённо поджала губы и, закончив с капельницей, отошла к своему столу. – Доктор продлил твой курс. Ты ещё слишком слаб, чтобы заканчивать, так что он назначил ещё три капельницы раз в три дня.
– Ещё три? – парень освободил лицо и страдальчески посмотрел на медсестру. – Класс… Только об этом и мечтал услышать на "последней" процедуре.
– Я говорила ему, что ты будешь недоволен, – Эдит добродушно посмеялась. – Не переживай, после этого точно все кончится. Никаких больше витаминов, ещё две недели и снова некому будет заботиться о твоём здоровье.
– Жду не дождусь, – Мерих усмехнулся и откинулся спиной на стену, к которой была придвинула кушетка.
– И всё-таки, почему бы тебе не рассказать друзьям всю правду? Может, тогда они не будут волноваться и донимать тебя, что ты так не любишь.
– Тогда будет ещё хуже, – парень убеждённо помотал головой. – Я не перенесу этого их сердобольного сопереживания и, худший кошмар, восхищения. Даже ты на меня смотришь, будто я сделал что-то очень нужное и особенное… – он недовольно фыркнул и отвернулся, чтобы не видеть тёплого взгляда заботливой медсестры.
– Брось, Мерих, ты это заслужил.
– Заслужил бы, если бы не бросал её, – он задумчиво начал теребить уголок пластыря на руке.
– Мерих, – строго окликнула его Эдит, заставляя бросить это занятие.
– Точно… прости… – парень устало усмехнулся и прикрыл глаза. – Можно я посплю немного? Совсем нет настроения разговаривать, разбуди, когда можно будет идти.
Но и сон поначалу не шёл. В голове крутились мысли о давно требовавших внимания проблемах. Что сейчас с Эвитой, будут ли её судить или отправят на очередное пыточное лечение? Как живётся Аметист после всего, что она натворила? Всё-таки это она была виновата в том, что спровоцировала убийство Дамира, или Мерих
Рука сама собой потянулась к карману толстовки, где всегда лежала зажигалка, но парень вовремя остановился и крепко сжал кулак. Усилие отдалось лёгкой колющей болью на коже в плече. Не сейчас, он не один.
Вскоре Мерих ненадолго задремал. Он не заметил во сне, как прошло время, и, проснувшись, недовольно поморщился из-за необходимости вставать.
– Просыпайся, ворчун, ты свободен, – Эдит уже обработала едва заметный след от укола на кулаке пациента и удовлетворённо улыбалась результату. – Наконец нормально вышло… Больше ты меня своим упрямством не возьмёшь.
– Вот так… один раз поддался, теперь навсегда попал в эту ловушку, – Мерих усмехнулся, потирая глаза со сна. – Знал, что нельзя тебя слушаться.
– А куда бы ты делся, – медсестра усмехнулась и шутливо подмигнула парню. – Теперь мне нужно работать, так что отправляйся обратно в школу. И ещё, Мерих, – Эдит окликнула его уже у выхода. – Подумай о том, чтобы поговорить с друзьями. Они тебе зла не желают.
– Поэтому я и не хочу, чтобы они знали, – Мерих устало усмехнулся и застегнул толстовку. – До встречи!
Он проскользнул по опустевшему коридору незамеченным. На этот раз детей на пути не оказалось, и удалось даже успеть на автобус. Всю дорогу Мерих только и делал, что пытался не уснуть, глядя на темноту за окном. Он даже включил для бодрости агрессивную музыку в наушниках, но неугомонные скоростные барабаны только сильнее бесили, и парень раздражённо смотал провода в комок и сунул в карман.
Под пальцы сама собой попалась зажигалка. Мерих вытащил её на слабый свет и тяжело вздохнул. Будто уже не его собственный внутренний инстинкт, порождённый бесконечной ненавистью, а что-то извне требовало продолжать, снова оттянуть в сторону ткань футболки, оголяя плечо, и пощекотать кожу огнём, наказывая себя новой порцией боли. Уже привычной, от которой не издаёшь ни звука, лишь недовольно морщишься.
Парень устало потёр глаза и спрятал зажигалку обратно. Когда она не попадалась под руку и на глаза, было легче. Всё равно её не хватало, если хотелось в очередной раз забыться и избавиться от тяготящих мыслей, но можно было сдержаться. Только разве получится не носить с собой зажигалку, если постоянно куришь?
Автобус остановился у едва освещённой площадки на обочине. Остановка "Интернат". Школа, куда никто никогда не приезжает на общественном транспорте.
Мерих выскочил на улицу и, обожжённый ледяным воздухом, недовольно поморщился. Сунув в рот первую за день сигарету, он раскурил её и спустился с дороги в мрачный лес. Угрюмый и тоскливый лес угольных монстров, который уже перестал пугать. Монстры – не самое страшное, что может напасть, убить – не самое страшное, что могут сделать с человеком. Мерих привык сокращать здесь дорогу и совершенно не обращал внимания на шорохи по сторонам и движение вдалеке. Большинство волнующих знаков – лишь его растревоженное темнотой воображение. Угольные не подбираются так близко к дороге и городским, резкие звуки их пугают.