Потерянные Наследники
Шрифт:
В этом была вся моя сестра. Сидя за своим туалетным столиком, она невозмутимо накручивала волосы одну прядь за другой, пока Тайлер упорно сражался с бабочкой, которую мы нацепили на его шею по случаю тусовки. Позже мы все же отнесли его на ночевку в кофейню к Марине вместе с благодарственной коробкой макарунов, побоявшись, что щенок с ума сойдёт от шума и пьяной толпы. А Леха уже во всю гремел на кухне шейкером, готовясь спаивать наших гостей.
Мы с Агатой не считали неприличным сначала созывать гостей, а потом устраивать им фейс-контроль у входной двери. Мы не пускали тех, кто нам не нравился, будь то хоть трижды лучший друг или подруга кого-то из наших. Наш дом
Сегодня мы впервые никого не выгнали. То ли мы повзрослели, то ли повзрослели люди вокруг нас, но все вдруг научились развлекать себя сами без биения тарелок и бокалов, драк и матерных воплей.
Агата восседала за барной стойкой, когда мы со Святом вернулись на кухню за подзаправкой. Она с упоением наблюдала за ловкими руками Лехи, творившими для неё первую за ночь голубую лагуну. Макс в углу о чём-то непринуждённо болтал с симпатичной шатенкой в синем платье, которую привел Мартин. Судя по румянцу на щеках, девушка уже представляла Макса без рубашки. Хотя тот и сам выглядел заинтересованным достаточно, чтобы не коситься в сторону моей сестры каждые пять минут.
Эллина безуспешно давилась зевками, болтая с каким-то очкариком, которого притащил на вечеринку Свят. Пару раз я пытался найти в толпе Алину, но ни разу не сумел. Да уж, только такая сексуальная ведьма, как она, могла пропустить вечеринку в свою честь.
Время перевалило за полночь, и случилось то, чего я так боялся. В мой пьяный мозг опять полезли воспоминания о другой, далекой уже, вечеринке. Ощущения, наверно, такие же, как при неожиданном конце действия анестетика. Сначала просто капелька боли, а потом целый шквал, от которого ты забываешь о себе другом, без этой боли. Мне будто выключили свет и запустили перед глазами старую плёнку черно-белого диафильма.
Приёмная иностранного представительства Петербурга. Канун нового года. Без одного дня совершеннолетние Агата и Адриан, одетые во все самое скромное, образцы целомудрия и кротости, сидят в креслах перед дверьми из резного дуба. Следующий кадр: дверь открывается и перед ними оказывается девушка, их ровесница, в платье-футляре, слишком сексуально для этого места обтягивающем бёдра, из чего Адриан делает вывод, что она стажёр (постоянную работницу за такое платье выгнали бы с пинка). Она улыбается. Следующий кадр: крупный план лица незнакомки. Ясные голубые глаза на худеньком красивом лице, густые светлые волосы, спадающие на пышную грудь. У Агаты в детстве была такая фарфоровая кукла, которую Адриан взял в заложники и случайно разбил во время игрушечных военных действий. Девушка улыбается и приглашает их внутрь. Следующий кадр: Адриан заводит с ней разговор и просит номер телефона.
Нет, я не хотел дальше смотреть этот фильм, я знал, чем он закончится. Он позовёт эту девушку на вечеринку по случаю их с сестрой совершеннолетия и впервые поцелует. А через два года она разобьет ему сердце.
Чья-то приглашённая подружка с таким глубоким декольте, что вываливавшаяся оттуда грудь буквально приглашала взять ее прямо здесь, игриво провела рукой по моим лопаткам и улыбнулась своими ярко красными губами.
— Ты хозяин этой шикарной квартиры? — Хрипловатым деланно сексуальным голосом спросила она.
— Тебе ничего не светит, — огрызнулся я,
Руки дрожали от гнева, когда я распахивал дверь своей спальни. С силой хлопнув ей, мысленно представляя, что с таким звуком мой кулак врезается в лицо Костяна, я сполз по стене на пол. И неожиданно понял, что по пьяни перепутал двери. Темнота разбавлялась только светом уличных фонарей, но его было достаточно, чтобы понять, в чью комнату привели меня неверные ноги…
Я зажмурился на полминуты и распахнул глаза. Теперь можно было различить на кровати маленькую фигурку. Алина спала так крепко, что даже грохот из-за двери не мог побеспокоить ее сон. Подойдя ближе и опустившись на пол перед кроватью, я различил и тонкие руки, и прижатые почти к самому животу, скрытому за шёлковой рубашкой, и ноги в обтягивающих джинсах. Длинные волосы разметались по покрывалу, будто змейки, и скрывали от меня лицо их владелицы. Бесстрашная. Даже не заперла спальню изнутри, хотя в разгар тусовки могло произойти все, что угодно.
Я осторожно, будто боясь обжечься, провел кончиками пальцев по янтарным волосам.
— Я чуть-чуть посплю и присоединюсь к вам, хорошо? — Не открывая глаз, вдруг пролепетала Алина, — у меня были ночная и дневная смены, мне немного сна и я все…
Она повернулась ко мне лицом, снова погрузившись в сон. Пухлые щечки, покусанная нижняя губа, веснушки на остром носике, пушистые ресницы, с которых в уголках осыпалась тушь. Я смотрел на нее и не понимал, откуда в груди возникло желание оберегать ее сон. Алина дышала так спокойно и ровно, что, положив голову рядом с ней на подушку, я начал успокаиваться сам. Ее волосы касались моей щеки, но я больше не боялся, что она меня заколдует. Я этого хотел.
Мне казалось, в спальне Алины я провел не так уж много времени, по крайней мере, его было точно недостаточно для того, чтобы Агата успела напиться. Но нет, когда я вернулся на кухню, она как раз боролась с ремешком на туфле. Видимо, Макс и Свят всеми силами пытались помочь ей в этом, потому что один сидел на полу с ножницами, а второй сосредоточенно нависал над ними с кусачками (вообще не понял, откуда он их взял).
— Сколько она выпила?
Леха, едва удерживаясь от смеха, показал 3 пальца.
— И все??
— Она не ела ничего, я пытался запихать в нее кусок торта хотя бы, но она начала орать, что это калории. Друс, ты понимаешь, что она сейчас танцевать полезет?
— Налей бурбона, Лех, — я только отмахнулся.
— Лучше бы помог убрать отсюда стаканы, — проворчал тот.
— Да, брат, расчисти даме танцпол! — Заржал с пола Макс.
Они так и не справились с ремешками. Так что Агата, потерявшая терпение, изъяла из моих рук наполовину заполненный виски стакан, подняла за шкирку Свята и потащила его в гостиную. Глядя, как сестра забавно корчит серьезные рожицы под какую-то девчачью песню, я отодрал от дивана уже мирно сопевшую Эллину и выволок на середину комнаты. Девушка проснулась практически трезвой. Повиснув на мне и сонно переступая с ноги на ногу, не попадая музыке в такт, она скептически оглядывала наше пьяное сборище. Сначала прошлась по шатенке Макса, которую тот по-джентльменски обнимал за талию, потом Свята, которому с трудом удавалось не вести себя, как слон в посудной лавке, потом ее глаза остановились на Агате: