Потерянные
Шрифт:
– Привет, – остановил ее неожиданно сам для себя Ник.
– Привет, – подняла на него голубые, как южное море, совсем лишь слегка подкрашенные глаза девушка.
– Я друг Дмитрия Чащина. Помнишь меня?
– Помню, – кивнула Ольга и перекинула длинные, блестящие на солнце волосы на плечо. Кларский тогда только сглотнул. – Ты – Никита.
– Да, а ты – Оля.
– Точно.
– Куда идешь, Оля?
– На остановку, – кивнула в сторону дороги девушка. – Я была в гостях у подруги, теперь еду домой.
– Здесь неподалеку Димка живет, кстати, – заметил Ник, удивляясь тому, что встретил эту милашку так неожиданно.
«Как будто бы судьба подводит
– Да? Я не знала. Мы не общаемся, – отозвалась девушка и вновь улыбнулась. Никита едва не ослеп. И тут же предложил:
– Ольга, может быть, вызвать такси? Дождь скоро будет.
Небо действительно с одной стороны затягивалось темными хмурыми тучами.
– Нет, что ты! – тут же отказалась девушка, явно засмущавшись, и парень мысленно усмехнулся: ему нравились такие вот слегка зажатые нежные девочки. А он нравился им. Потому что знал, что выглядит не как мальчишка из неблагополучной семьи, а как модный парень, любящий и умеющий следить за собой и оставаться всегда милым и надежным.
Слово за слово Ник разговорился с Ольгой и все-таки довез ее домой, забыв о том, что собирался прийти к другу. Они мило побеседовали, посмеялись над чем-то. Гроза все-таки началась, и девушка по-доброму смешила Никиту тем, как искренне восхищалась дождем и отдаленно гремевшим громом.
В тот же вечер он сообщил удивившемуся Димке, что теперь намерен завоевать эту девушку во что бы то ни стало… Чащин ржал в трубку так долго, что успел достать Кларского. Сказал, что уж с кем-кем, а с Князевой Никите лучше не связываться, потому как она ему точно не подходит.
– Я что, недостаточно хорош для этой девочки, а? – вкрадчиво, не замечая, что изредка копирует братца, поинтересовался Никита. – Поясни-ка свою позицию, друг мой.
– Поясняю, кэп. Это ты для нее слишком хорош. Тебе нужна другая девушка, – терпеливо принялся втолковывать Дима, перестав угорать. – Ну не такая она тихоня и лапочка.
– А какая же она?
– Я не знаю. Но… Она хорошая актриса. Ник, ты реально в нее влюбился?
– Нет, мне показалось. Мне вообще кажется, что она прекрасно входит в концепцию: «Я – твоя судьба». – В голосе Кларского появился неуверенный смех. – Мне кажется, что я встретил ее не случайно.
– О-о-о, как все запущено. У нас даже Машка Бурундукова такого еще не заявляла.
– Кто это?
– Ну, та самая… Ты, короче, понял.
– А, понял, – смутно помнил одногруппницу друга тот.
– Значит, типа судьба? Тогда хорошо, – задумчиво произнес молодой человек в трубку. – Тогда пусть так и будет. Вдруг она в тебя втюрится. Хотя, конечно, это нужно умудриться сделать…
– Спасибо за разрешение. Я думаю, скоро она станет моей.
– Привет, Господин Самоуверенность.
– Когда ты перестанешь быть ребенком?
– Когда ты станешь хорошим парнем.
Кларский решил познакомиться с девушкой поближе. Правда, тогда начались проколы с людьми брата, и некоторое время Нику было просто не до общения с женским полом, но потом он все же сделал так, что ангел с красивым именем Ольга очаровалась им. Они стали встречаться, и Кларский старательно пытался сделать их встречи романтическими: всюду водил, писал добрые эсэмэс, дарил подарки и букеты. Хотя на многие цветы у него была давняя аллергия – слабая, но все же дающая о себе знать. Поэтому перед каждым свиданием он глотал горсть таблеток, а потом чувствовал себя тормозом – лекарства слегка тормозили нервную систему, и это был их второй плюс – парень не взрывался, почти не злился и оставался все тем же спокойным симпатичным малым в одежде, подобранной со вкусом. Правда, в тот странный день, когда к нему и к Ольге пристали два обколотых по ходу типа с неправильными наклонностями (про себя их Ник называл не слишком хорошим презрительным словом), он был на пределе. Мало того, один из них назвал его Никки – а так Кларского называли только брат и его люди. Парень уже почти было сорвался и хотел вмазать манерным уродам, да так, чтобы они улетели с моста в воду, но Ольга сумела успокоить его. Вдруг смело поцеловала, обняв и прижавшись едва ли не всем телом. Никита почти тут же забыл о кретинах, полностью отдавшись их первому поцелую. А когда они оторвались друг от друга, никого уже не было.
Все шло прекрасно. Правда, один эпизод все же заставил Ника сильно заревновать. К тому времени, когда это произошло, они уже пару раз успели сходить на свидания, и их отношения, кажется, стали ближе. Во время большой перемены Никита зашел в пустую открытую аудиторию, в которой хотел перезвонить брату, истерившему и бушевавшему по поводу того, что хозяин «Алигьери» все еще не соглашается иметь с ними никаких дел, и их приходится вести через другого человека – управляющего клубом, в том числе и дела, связанные с азартными играми – истинной вотчиной Марта. У владельца, видимо, уже были нужные связи с теми, кто распространял нелегальные вещества в его знаменитом на весь город клубе, как же иначе? А брат самонадеянно (как и всегда) хотел влезть в чужие дела.
Разговор с Андреем тогда не состоялся, потому что в аудитории находились Чащин и Оля. Это стало для Ника не слишком приятным сюрпризом. А сюрпризы и неожиданности парень не шибко любил. Их у Кларского было навалом с самого детства.
Ольга, печальная, как переставшая быть богиней Афродита, стояла так близко от сидевшего на парте Димки, опустившего голову вниз, что подозрительному Нику даже показалось, что они только что целовались и отстранились друг от друга. Они молчали, и в воздухе вокруг витало явное напряжение.
Никита сузил глаза и непроизвольно сжал кулаки. Его моментально обуяла дикая злоба, та злоба, которую он всегда сдерживал в себе и которую выпускал только на тренировках или в драках – что теперь бывало крайне редко. Девочка, которая ему дорога и, черт побери, друг?! Чем они тут занимаются вместе? Им надоело жить?
– Что вы тут делаете? – едва сдерживаясь от ярости, тихо-тихо, невольно копируя голос брата, спросил он.
Девушка, которая ему безумно нравилась, и хороший друг, который уже знал об этом и отговаривал Никиту от идеи завоевать Олю, синхронно вздрогнули и обернулись на него. В глазах светловолосой мелькнула то ли досада, то ли глубоко затаившийся страх. Ник не видел этого, потому как его глаза слегка затуманились.
– Сидим, – спокойно отвечал Димка и спрыгнул с парты. Его черные глаза не выражали вообще ничего. – Я сижу, она стоит. Обсуждаем мировую литературу. Мне сегодня Олька помогла списать по доброте душевной на семинаре. Я чуть не завалил контрольную на аттестацию.
– Да? – спросил все тем же тоном Никита, приближаясь.
– Да.
– Почему вдвоем сидите в пустой аудитории? – спросил он.
– Просто так, Никит, – отвечала Оля осторожно, перебирая в руке мел, оставленный на парте кем-то. – У нас тут предыдущая пара была. В чем дело? Почему ты так смотришь? Что случилось? – В ее голосе было удивление.