Потерянный в миру
Шрифт:
– Да разве это деньги! – возмутился первый, бросая под ноги подрясник.
В этот момент к ним незаметно подошёл отец Олег, поднял брошенный подрясник, отряхнул его от грязи и перекинул себе через руку.
– Спаси вас Господи, отцы. Здравствуйте, – бодрым голосом, но с явным волнением спросил батюшка. – Откуда будете? По чьему благословению трудитесь?
– А тебе какое дело, мужик? Проходи и не задавай идиотских вопросов, – резко ответил первый из компании, сплёвывая в сторону отца Олега.
– Да странно всё это как-то. Вроде вы, отцы, и в подрясниках, а ведёте себя
совсем не как священнослужители. Вон как на рынке на вас жалуются, – попытался
– А ты, вообще, кто такой, чтобы нас допрашивать? – включился в разговор второй парень, ухмыляясь дьякону.
– Диаконом я служу в Пуще-Водице у отца Александра. Отцом Олегом меня зовут. Вот в гости приехал. Рыбки половить…
– Вот и иди к себе в гости, отец, лови свою рыбу. У тебя свой бизнес, у нас свой, – довольно спокойно предложил третий паренёк, самый молодой из их компании.
– Не трогай нас, старец. Ступай с миром. Так вроде у вас говорят. А хочешь, я тебе пару рубчиков отвалю. Пивка себе купишь, – пошутил четвёртый, доставая из кармана мятые купюры.
Компания заржала от такой шутки и обступила отца Олега с четырёх сторон.
– Страшно мне за вас, хлопцы. Грех-то какой совершаете. Давайте вы отдадите мне подрясники. Или хотите, я их у вас выкуплю. Христом Богом прошу, не позорьте вы Церковь нашу. Займитесь другим делом, – попросил отец Олег, перекрестившись перед ребятами.
– Всё, мужик, достал. Иди, а то заставим на себя работать. Вали отсюда. Пошли, пацаны. Нам до вечера ещё три рынка объехать надо, – решил закончить разговор первый из них, он же самый старший.
– Никуда я вас не отпущу, хоть убейте. Если не согласитесь на моё предложение, я сейчас же полицию позову, – решил не отступать дьякон, с некоторой опаской осматриваясь по сторонам.
– Да ну его, пойдемте, – не обращая внимания на отца Олега, махнул рукой в его сторону один из них и взял свою сумку.
Отец Олег вдруг схватил молодого человека за руку и попытался забрать сумку.
– Ты чего, мужик, офигел?! – рявкнул на диакона возмущённый парень. – Вали отсюда, чтобы мы тебя больше никогда не видели!
И тут самый молодой член компании поднял какую-то железяку с асфальта и со всего маху ударил по голове отца Олега. Тот, повернувшись к нападавшему с окровавленной головой, только и успел произнести «Господи, помилуй» и упал к его ногам лицом вниз.
6
Матушка Анна уже успела отдохнуть после службы. Ее немного успокоил звонок Андрея, и она принялась за рассаду, которую сама выращивала в таком количестве, чтобы и семье хватало, и прихожанам можно было раздать. Любила она свой огород, а вот её муж – не очень, но всегда старался помочь, когда было время. Правда, всегда ворчал при этом, но делал это так смешно, как маленький ребёнок – без злости, но, чтобы его слышали и понимали, что это дело не для него, мол, не приучен он к садовому труду, вот и всё. Матушка с улыбкой вспоминала последний случай, когда он пытался перекопать грядки и сломал самую лучшую лопату, но не захотел про это рассказать, поэтому тихонько, как будто за хлебом, побежал в магазин покупать новую, а точно такой уже не было. Вот и пришлось признаться в содеянном, за что получил «наряд вне очереди» на кухню чистить картошку. Как раз сейчас матушка вспомнила про картошку, которую перед посадкой нужно было бы перебрать. И тут внезапно почувствовала острую боль в сердце. Такого раньше с ней не было, поэтому она испугалась, но успела присесть на скамеечку и успокоиться, подперев руками левый бок. Тут же рядом оказался кот, и собака завыла так грустно и протяжно, что даже кот навострил уши, удивлённый. Как только утихла боль, матушка зашла в комнату, взяла телефон и набрала номер Андрея.
– Андрюша, как у вас дела? Где вы уже? – спокойным голосом спросила матушка.
– Да в пробке я застрял. Надеюсь, через несколько минут буду уже на рынке, и мы сразу с батюшкой тебе перезвоним. Не переживай, – уверенно ответил Андрей, выруливая между рядами медленно тянущихся машин.
– Тогда жду звонка. И не ругайся за рулём, а то я тебя знаю, – наставила матушка друга и нажала кнопку отбоя.
Андрей посмотрел на телефон, будто услышал что-то удивительное или даже увидел на его экране лицо матушки, словно говорил по скайпу. Ещё раз проверил, что связь прервалась, и с облегчением вздохнул, потому что буквально перед разговором он обругал одного водителя, а матушка за такое поведение его точно бы не похвалила. Она про него не просто всё знала, но даже чувствовала, и порой Андрею было очень стыдно, но не всё он мог в себе изменить в один момент и навсегда. Ему, действительно, было о чём сожалеть, с грустью вспоминая многие поступки из своей жизни, особенно в отношении семьи отца Олега. Его мысли по отношению к матушке были не всегда чистыми и дружескими, но что с этим поделать – он не знал. Вот и мучил себя уже много лет, пытаясь смириться с обычными дружескими отношениями, считая своим лучшим другом именно Олега, надеясь, что делает он это искренне и честно. С этими противоречивыми мыслями он, наконец-то, вырвался из «пробки» и помчался на встречу.
Матушка оставила телефон на столе и заметила, что не сняла рабочие перчатки после огорода. Она почему-то улыбнулась этому обстоятельству и, снимая на ходу перчатки, подошла к иконе Спасителя, первому образу Христа, который ей подарила матушка Нина. Тогда она знала наизусть лишь одну короткую молитву, которой её научила бабушка, и которую она непременно произносила в самых разных случаях: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, спаси и сохрани раба Твоего Олега от всех бед и напастей».
7
В подземном переходе стало ещё темнее и почему-то тише. Казалось, что над ним совсем перестали ездить машины, и всё вокруг было неподвижным и мёртвым. Жулики стояли в оцепенении, окружив неподвижно лежащего отца Олега. Еле заметной струйкой, смешиваясь с водой из лужи, вытекала из разбитой головы дьякона кровь, в темноте похожая на уползающего червяка. Тот, кто ударил отца Олега, так и стоял с железкой в руках. Другой прислонился к стене и судорожно срывал с себя бутафорскую бороду. Третий машинально крестился, что-то про себя бормоча. Но всё это продолжалось всего лишь несколько секунд, пока кто-то из них не увидел, как с другого конца перехода появились люди, что-то громко обсуждая и смеясь.
– Ты чего, придурок, наделал! Ты ж его убил! – прошипел первый, выхватывая железку из рук нападавшего.
– Да нет, жив он. Крови почти нет. Вроде дышит. Но как-то странно и хрипит, – поставил диагноз один из них, наклонившись над лицом отца Олега.
– А чего он грозился? Ведь не отстал бы, – пытался оправдаться ударивший.
– Заткнись, урод, – прокричал старший, оттолкнув его к стене. – По-любому надо валить. Вон и люди идут сюда. Но оставлять его здесь нельзя. Очухается и всё равно нас сдаст. Потеряем точку и кучу денег. Давай грузить в машину. По дороге выбросим.